Неточные совпадения
— Его величество не мешает веселиться другим, но сам на покой удаляется рано, да и балы будут, как слышно, оканчиваться ранее прежнего. Вот посмотрите, скоро наступит ряд празднеств
при дворе… Вы, конечно, будете их украшением? — обратился с последней фразой
граф к Зинаиде Владимировне.
Отошедший, казалось, на второй план,
при появлении
при русском
дворе графа Джулио Литта, патер Грубер, готовился на самом деле сыграть одну из главнейших ролей в религиозно-политической интриге, затеваемой в России Ватиканом.
Справедливо оценивая практичность советов опытной светской женщины, значительно облегчавших его первые шаги
при совершенно незнакомом ему
дворе,
граф Литта, однако, далеко не считал эти деловые беседы с красавицей такими же приятными, какими были даже те часы созерцания хандрившей в Неаполе Скавронской, лежавшей обыкновенно в своем будуаре на канапе, покрытой собольей шубкой.
Около того же времени постигла опала и
графа Строганова, осторожнейшего из людей, когда-либо бывших
при дворе.
Зинаида Владимировна осталась
при дворе, то есть имела возможность каждый день видеть
графа Ивана Павловича и, наконец, очаровать его до такой степени, что он решится покинуть Генриетту Шевалье.
Он действовал в данном случае с разрешения
графа Джулио Литта, который нашел удобным через своего секретаря доводить до сведения могущественного
при дворе русского императора иезуита обо всех беседах его с Павлом Петровичем, дабы донесения его в Ватикан согласовались с таковыми же со стороны Грубера.
— Не могу и не хочу я успокаиваться… — начала снова она голосом, в котором слышно было крайнее раздражение, — чем я Оленина, урожденная Родзевич, хуже хоть той же Скавронской, которая играет
при дворе такую роль и выходит замуж за красавца —
графа Литта… Ты видел ее?..
Граф Литта, главный виновник столь приятного для государя события, оттеснил всех прежних любимцев императора, за исключением
графа Ивана Павловича Кутайсова, и получил огромное значение
при русском
дворе.
Близость к императору Павлу Петровичу
графа Джулио Литта, ставшего после брака с графиней Скавронской горячим сторонником аббата Гавриила Грубера, ни чуть не умалила значения последнего
при дворе.
Ее положение
при дворе спасало ее от грустных последствий такого подчинения —
граф не смел воспользоваться им, боясь светского скандала.
— Желаю вам счастья,
граф!.. — продолжала, между тем, она как бы подавленным от волнения голосом. — Ваша будущая жена, говорят, писаная красавица, умна, добра… Берегите ее от злых людей,
граф…
При дворе их много… Не давайте вползать к вашему домашнему очагу… Повторяю, желаю вам полного, безраздельного счастья…
Неточные совпадения
С производством в чины и с приобретением силы
при дворе меняются буквы в имени: так, например,
граф Строганов остался до конца дней Сергеем Григорьевичем, но князь Голицын всегда назывался Сергий Михайлович.
Княгиня умела держаться скромно и благородно даже по отношению к падшим врагам своего рода: в то же самое время, когда в Петербурге злословили графиню Прасковью Ивановну Шереметеву, бывший французский посланник
при русском
дворе,
граф Нельи, описал за границею князя Платона Зубова, к которому свекор княгини, князь Яков Протозанов, «в дом не ездил, а кланялся только для courtoisie [вежливости (франц.).]».
Вслед за этим балом вскоре же начались сборы новобрачных за границу.
Граф устроил так, что поездка его имела дипломатическую цель, это давало ему прекрасное положение
при иностранных
дворах, а также и делало экономию. Княгиня, узнав об этом, сказала только:
Гельбиг, живший в Петербурге в составе саксонской миссии
при нашем
дворе и хорошо знавший придворные тайны, говорит, что привезенная Грейгом принцесса, находясь в Петропавловской крепости, родила
графу Орлову сына, которого крестили генерал-прокурор князь Вяземский и жена коменданта крепости Андрея Григорьевича Чернышева и который получил фамилию Чесменского.
Наблюдавший всю эту любопытную сцену офицер заметил, что Марья Степановна различила разницу посланного ей
графом «adieu» от адресованного Ивану Павловичу «au revoir», но нимало этим не смутилась; что касается самого Ивана Павловича, то он
при отъезде гостей со
двора выстроился у окна и смотрел совсем победителем, а завитки его жестких, как сталь, волос казались еще сильнее наэлектризованными и топорщились кверху.