Григорий Александрович Потемкин оказал им громадную услугу, испросив
повеление императрицы Екатерины об истреблении вышедшей в Москве книги, направленной против иезуитов и раскрывавшей все тайники их некрасивой и пагубной для нравственности вообще, и для православия, в частности, деятельности.
Неточные совпадения
Еще в 1796 году император приказал построить его на месте, где находился Летний дворец
императрицы Елизаветы, «в третьем саду». Дворец этот сохранялся только как последний памятник Елизаветинской эпохи. Все, основанные этой государыней дворцы, в царствование Екатерины обращены в богоугодные и другие заведения. С постройкою Михайловского замка, по
повелению государя, спешили.
Но расчеты пленницы не увенчались успехом. Голицын не обратил особого внимания на новое ее показание. Ему оставалось одно: исполняя
повеление императрицы, обещать Елизавете брак с Доманским и даже возвращение в Оберштейн к князю Лимбургскому. Приехав нарочно для того в Петропавловскую крепость, он прежде всего отправился в комнату, занимаемую Доманским, и сказал ему, что брак его с той женщиной, которую знал он под именем графини Пиннеберг, возможен и будет заключен хоть в тот же день, но с условием.
Но не дождавшись брачного венца, Шубин был арестован по
повелению императрицы Анны, долго томился в оковах, в так называемом каменном мешке, где нельзя было ни сесть, ни лечь, и, наконец, отправлен в Камчатку и обвенчан там, против воли, с камчадалкой.
На другой день, 4 января, в Стрельню была выслана, по
повелению императрицы, парадная придворная карета при эскорте из чинов конюшенного ведомства. Туда же выехал навстречу своему тестю и граф Николай Александрович Зубов. Несколько других генералов встретили его еще раньше.
Не дождавшись брачного венца, Шубин был арестован по
повелению императрицы Анны, долго томился в оковах, в так называемом «каменном мешке», где нельзя было ни сесть, ни лечь, и наконец отправлен в Камчатку и обвенчан там, против воли, с камчадалкой [Вступив на престол, Елизавета Петровна вспомнила о своем любимце, сосланном за нее в дальнюю Камчатку.
Неточные совпадения
Были в то время толки (и до сих пор они не прекратились), будто граф Алексей Орлов, оскорбленный падением кредита, сам вошел в сношения с самозванкой, принял искреннее участие в ее предприятии, хотел возвести ее на престол, чтобы, сделавшись супругом
императрицы Елизаветы II, достичь того положения, к которому тщетно стремился брат его вскоре по воцарении Екатерины [М. Н. Лонгинов в статье своей «Княжна Тараканова», напечатанной в «Русском вестнике», 1859 г., № 24, говорит, будто Алексей Орлов еще в январе 1774 года, то есть за десять месяцев до получения
повеления Екатерины захватить самозванку (12 ноября 1774 г.), посылал к ней в Рим офицера Христенека с приглашением приехать к нему и что таким образом он в 1774 году играл в двойную игру.
Послав это
повеление,
императрица, неизвестно почему, на другой же день изменила свое решение.
Христенек, по свидетельству самого Орлова, отлично исполнял свою роль, обманывая легкомысленную и доверчивую женщину. «Могу вашему величеству, яко верный раб, уверить, — писал он
императрице, — что оный Христенек поступает со всею возможною точностию по моим
повелениям и умел удачно свою роль сыграть».
Это
повеление препровождено было фельдмаршалу генерал-прокурором князем Александром Алексеевичем Вяземским.
Императрица писала: «Удостоверьтесь в том, действительно ли арестантка опасно больна. В случае видимой опасности, узнайте, к какому исповеданию она принадлежит, и убедите ее в необходимости причаститься перед смертию. Если она потребует священника, пошлите к ней духовника, которому дать наказ, чтоб он довел ее увещаниями до раскрытия истины; о последующем же немедленно донести с курьером».
В этом году она привезена была по именному
повелению Екатерины II в Ивановский монастырь, который, по указу
императрицы Елизаветы Петровны от 20 июня 1761 года, предназначен был для призрения «вдов и сирот знатных и заслуженных людей».