— Но в чем же заключается то дело, о котором вы хотите
говорить с государем? Я снова прошу вас сказать мне… Может быть, смотря о его важности, я и найду возможность тотчас же доложить о вас и о вашем желании, хотя опять же не ручаюсь за успех. В какой час скажется, как выслушается.
Неточные совпадения
— Мы
с его превосходительством старые знакомые! — сказал граф. —
Государь только что
говорил о вас… — почтительно добавил он, опускаясь на предложенное ему хозяином кресло.
— Этим окончилась продолжительная беседа графа
с его величеством, — отвечал Родзевич, состоявший секретарем при графе Джулио Литта и знавший все, касающееся дел чрезвычайного посольства мальтийских рыцарей. — И, кроме того, его величество выразил графу свои намерения
поговорить с его братом, папским нунцием в Петербурге, о некоторых частностях по щекотливому, как изволил выразиться
государь, вопросу о возможности иностранному
государю стать во главе католического ордена.
— Вы можете
говорить и видеться
с государем послезавтра.
—
С вами этого не случится… Я сумею приготовить
государя к вашему появлению и вы будете иметь, повторяю, возможность
говорить с ним послезавтра.
— О,
с каким наслаждением я бы сделал это теперь… Я ведь никогда не любил ее… Твоя все возраставшая холодность толкнула меня к ней… Но теперь… об этом знает
государь…
говорит весь Петербург… Ее величество дала свое согласие… О, я несчастный… несчастный…
Неточные совпадения
И какая разница между бесстрашием солдата, который на приступе отваживает жизнь свою наряду
с прочими, и между неустрашимостью человека государственного, который
говорит правду
государю, отваживаясь его прогневать.
— Я эфтим хочу доказать, милостивый
государь (Павел Петрович, когда сердился,
с намерением
говорил: «эфтим» и «эфто», хотя очень хорошо знал, что подобных слов грамматика не допускает.
— При входе в царский павильон
государя встретили гридни, знаете — эдакие русские лепообразные отроки в белых кафтанах
с серебром, в белых, высоких шапках,
с секирами в руках;
говорят, — это древний литератор Дмитрий Григорович придумал их.
Вот этот вельможа и слушает:
говорят, пятнадцать тысяч будет стоить, не меньше, и серебром-с (потому что ассигнации это при покойном
государе только обратили на серебро).
Можете вы оказать мне, милостивый
государь, таковую великую услугу?» — «Могу,
говорю,
с превеликим моим удовольствием и почту за особую честь», —
говорю это ему, а сам почти испугался, до того он меня
с первого разу тогда поразил.