Отправляясь во дворец, она постаралась прибрать такой наряд, чтобы он не бросался в
глаза императору особенною пышностью, но чтобы в то же время не обратить его внимания излишнею простотою.
Неточные совпадения
— Очень… — отвечал он, пожирая ее влюбленными
глазами. — Умница, что послушалась. Этот цвет теперь любимый цвет
императора, как цвет мальтийского ордена; прежде он любил зеленый — любимый цвет Нелидовой, теперь этот цвет приводит его в раздражение… Прими это во внимание при следующих костюмах. Зеленого цвета не должно быть совершенно.
Через некоторое время они все-таки достигли того, что по доносу нескольких белорусских монахов на самовластие митрополита,
император назначил над ним следствие, уронившее его в
глазах всего духовенства и придавшее его врагам особую смелость.
В глубоком трауре, на самом деле несколько похудевшая, с опухшими от слез
глазами, стояла Ирена Станиславовна среди ожидавших выхода
императора из церкви.
И вот этот-то почтенный ученик Аракчеева и достойный товарищ Клейнмихеля, акробат, бродяга, писарь, секретарь, губернатор, нежное сердце, бескорыстный человек, запирающий здоровых в сумасшедший дом и уничтожающий их там, человек, оклеветавший императора Александра для того, чтоб отвести
глаза императора Николая, брался теперь приучать меня к службе.
Таким образом прошел год и могло бы идти и дальше, но однажды раннею весной Николай Фермор во время прогулки опять попался на
глаза императору Николаю Павловичу, и от этого случая произошла перемена, которая дала делу новое направление.
— Ведь мы не на Царицыном лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки, — сказал государь, снова взглянул в
глаза императору Францу, как бы приглашая его, если не принять участие, то прислушаться к тому, что́ он говорит; но император Франц, продолжая оглядываться, не слушал.
Особенно внешний порядок и чистота, которые обыкновенно не скрывались от
глаз императора, легко могли быть ниже того, что о них было рассказано.
Неточные совпадения
Натурализация нисколько не мешает, впрочем, карьере дома, — я имею два блестящих примера перед
глазами: Людовик Бонапарт — гражданин Турговии, и Александр Николаевич — бюргер дармштадтский, сделались, после их натурализации,
императорами. Так далеко я и не иду.
Она поднимала
глаза к небу, полные слез, говоря о посещениях их общей матери (императрицы Марии Федоровны), была влюблена в
императора Александра и, помнится, носила медальон или перстень с отрывком из письма императрицы Елизаветы: «Il a repris son sourire de bienveillanse!».
— О, дитя мое, я готов целовать ноги
императора Александра, но зато королю прусскому, но зато австрийскому
императору, о, этим вечная ненависть и… наконец… ты ничего не смыслишь в политике!» — Он как бы вспомнил вдруг, с кем говорит, и замолк, но
глаза его еще долго метали искры.
Нечего и говорить уже о разных его выходках, которые везде повторялись; например, однажды в Царском Селе Захаржевского медвежонок сорвался с цепи от столба, [После этого автором густо зачеркнуто в рукописи несколько слов.] на котором устроена была его будка, и побежал в сад, где мог встретиться
глаз на
глаз, в темной аллее, с
императором, если бы на этот раз не встрепенулся его маленький шарло и не предостерег бы от этой опасной встречи.
Все
глаза на этом бале были устремлены на ослепительную красавицу Бахареву;
император прошел с нею полонез, наговорил любезностей ее старушке-матери, не умевшей ничего ответить государю от робости, и на другой день прислал молодой красавице великолепный букет в еще более великолепном порт-букете.