Неточные совпадения
Мысли молодого человека перенеслись на
князя Потемкина, которого он видел лишь издали, но который играл несомненно какую-то роль в его
судьбе.
Камердинер
князя Степан, которого мы оставили ушедшим неровною походкою из кабинета
князя Андрея Павловича, знал в общих чертах
судьбу, приготовленную его барином этому имеющему вновь появиться существу.
В то время, когда совершались описанные нами в предыдущих главах события, которыми семья Потемкиных, сперва сын, а затем мать, роковым образом связала свою
судьбу с
судьбою семьи
князей Святозаровых, Григорий Александрович вращался в придворных сферах, в вихре петербургского «большого света», успевая, впрочем, исполнять свои многочисленные обязанности.
Князь Андрей Павлович виделся с Калисфенией Фемистокловной и знал и ее предположение относительно
судьбы ее мужа.
Его мать, Дарья Васильевна, к которой сама
судьба привела исполнителя воли
князя Святозарова — Степана, и которая сделалась его сообщницей, конечно, действовала по указаниям сына.
Занятый осуществлением своих колоссальных проектов и разрешением государственных дел выдающейся важности и бесчисленными романтическими интригами, светлейший
князь Григорий Александрович не забывал заботиться и об устройстве
судьбы своих племянниц — сестер Энгельгардт.
Остается сказать лишь несколько слов о
судьбе оставшихся в живых второстепенных выведенных нами героев и героинь и о
судьбе останков светлейшего
князя Тавриды.
Между прочим, отчасти по его старанию, устроилась и дальнейшая
судьба князя: давно уже отличил он, между всеми лицами, которых узнал в последнее время, Евгения Павловича Радомского; он первый пошел к нему и передал ему все подробности совершившегося события, какие знал, и о настоящем положении князя.
— Надо что-нибудь делать… защищаться… бежать… — промолвил Яков Потапович, в уме которого явилось мигом представление о
судьбе князей Прозоровских, как последствии хотя бы ложного показания Воротынского.
Разве не остерегала его ужасная
судьба князя угличского, брата самого великого князя, который позван им на дружескую трапезу и отведен в тюрьму, в которой и теперь изнывает?
— Да, да, — подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему
судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.
— Разузнай, разузнай о твоем князюшке: скоро, даст Бог, ему карачун будет, со всеми его чадами и домочадцами, — продолжал он, отчасти отвечая своей собственной заветной мысли, отчасти желая обрадовать своего верного помощника в деле предстоящей
судьбы князя Прозоровского.
Неточные совпадения
«Всех ненавижу, и вас, и себя», отвечал его взгляд, и он взялся за шляпу. Но ему не
судьба была уйти. Только что хотели устроиться около столика, а Левин уйти, как вошел старый
князь и, поздоровавшись с дамами, обратился к Левину.
Мне положительно было известно, что
князь очень интересовался
судьбой Анны Андреевны и искал ей жениха.
— Аркадий Макарович, мы оба, я и благодетель мой,
князь Николай Иванович, приютились у вас. Я считаю, что мы приехали к вам, к вам одному, и оба просим у вас убежища. Вспомните, что почти вся
судьба этого святого, этого благороднейшего и обиженного человека в руках ваших… Мы ждем решения от вашего правдивого сердца!
— Да, насчет денег. У него сегодня в окружном суде решается их дело, и я жду
князя Сережу, с чем-то он придет. Обещался прямо из суда ко мне. Вся их
судьба; тут шестьдесят или восемьдесят тысяч. Конечно, я всегда желал добра и Андрею Петровичу (то есть Версилову), и, кажется, он останется победителем, а
князья ни при чем. Закон!
Он не подозревал, например, что Епанчины, имея в предположении такой важный шаг, как решение
судьбы их дочери, и не посмели бы не показать его,
князя Льва Николаевича, старичку сановнику, признанному покровителю их семейства.