Неточные совпадения
Обычно Ермак Тимофеевич ничего не оставлял себе, но
на этот раз он изменил этому обыкновению. Среди собранных с убитых кочевников колец одно было особенно массивное и, по-тогдашнему, видимо, хорошей
работы. Его оставил Ермак себе — надел
на мизинец левой руки: кольцо,
бывшее на руке тщедушного кочевника, не лезло
на другие пальцы богатырской руки Ермака. Это обстоятельство не осталось незамеченным и даже возбудило толки.
Неточные совпадения
Во время своих побывок дома он входил в подробности ее жизни, помогал ей в
работах и не прерывал сношений с
бывшими товарищами, крестьянскими ребятами; курил с ними тютюн в собачьей ножке, бился
на кулачки и толковал им, как они все обмануты и как им надо выпрастываться из того обмана, в котором их держат.
Мне не трудно было найти двух смельчаков, решившихся
на это путешествие. Один из них — беспаспортный водопроводчик Федя, пробавлявшийся поденной
работой, а другой —
бывший дворник, солидный и обстоятельный.
На его обязанности было опустить лестницу, спустить нас в клоаку между Самотекой и Трубной площадью и затем встретить нас у соседнего пролета и опустить лестницу для нашего выхода. Обязанность Феди — сопутствовать мне в подземелье и светить.
Иван воспитывался не дома, а у богатой старой тетки, княжны Кубенской: она назначила его своим наследником (без этого отец бы его не отпустил); одевала его, как куклу, нанимала ему всякого рода учителей, приставила к нему гувернера, француза,
бывшего аббата, ученика Жан-Жака Руссо, некоего m-r Courtin de Vaucelles, ловкого и тонкого проныру, самую, как она выражалась, fine fleur [Самый цвет (фр.).] эмиграции, — и кончила тем, что чуть не семидесяти лет вышла замуж за этого финь-флёра: перевела
на его имя все свое состояние и вскоре потом, разрумяненная, раздушенная амброй a la Richelieu, [
На манер Ришелье (фр.).] окруженная арапчонками, тонконогими собачками и крикливыми попугаями, умерла
на шелковом кривом диванчике времен Людовика XV, с эмалевой табакеркой
работы Петито в руках, — и умерла, оставленная мужем: вкрадчивый господин Куртен предпочел удалиться в Париж с ее деньгами.
Сейчас же было заключено условие, и артель Матюшки переселилась
на Сиротку через два дня. К ним присоединились лакей Ганька и
бывший доводчик
на золотопромывальной фабрике Ераков. Народ так и бежал с компанейских
работ: раз — всех тянуло
на свой вольный хлеб, а второе — новый главный управляющий очень уж круто принялся заводить свои новые порядки.
Его волнение разделял только — «неизменное копье» —
бывший личный секретарь Овсянников, высохший
на канцелярской
работе.