Из этого Семен Иоаникиевич с племянниками заключили, что в Сибири не все ладно, может быть, нужна помощь. Не послушаться их советов тоже было опасно. Они
были у царя в случае. Отпишут, не ровен час, самому Ивану Васильевичу, что-де твои царские слуги вместо помощи Ермаку в «сибирском царстве» на наших вкусных хлебах животы нагуливают, — беда будет неминучая — смертью казнит грозный царь.
Неточные совпадения
Дождется он, что поведут ее с другим под честный венец, бают среди челядинцев строгановских, что жених
есть на Москве
у молодой хозяюшки, боярин статный, богатый,
у царя в милости. Куда уж ему, Ермаку, душегубу, разбойнику, идти супротив боярина, может ли что, кроме страха, питать к нему девушка? Нет, не честный венец с ней ему готовится, а два столба с перекладиной да петля пеньковая. Вздернут его, сердечного, на просторе он и заболтается.
— Об нем, боярин
у царя в приближении… Я ему послал грамотку. Вот приедет, выкинет девка из головы дурь, боярыней
будет…
Служба продолжалась до шести или семи часов.
Царь пел, читал, молился столь ревностно, что на лбу являлись
у него знаки крепких земных поклонов.
— Это верно, что
был… Только ведь и за прошлое тоже отвечать приходится.
У самого
царя он в подозрении, а здесь скрывается. В Москве-то его ведь петля ждет.
— Оно, конечно, до Москвы отсюда не видать… Далеко. А все же лучше
было бы ему заслужить
у царя, чем ни на
есть, чтобы он его помиловал…
— Я согласен. Обручить так обручить.
У меня
есть какое-то предчувствие, что
царь простит его. Ну а если… Обручение не брак, — сказал Максим Яковлевич.
Это и
было так, но он забыл своего злейшего врага султана Кучума, продолжавшего бродить по степям сибирским с неустрашимою злобою и неутомимой жаждой мести в сердце против Ермака, отнявшего
у него царство и его любимого родственника Маметкула, отправленного заложником к московскому
царю.
Бассейн
был у царя во дворце, восьмиугольный, прохладный бассейн из белого мрамора. Темно-зеленые малахитовые ступени спускались к его дну. Облицовка из египетской яшмы, снежно-белой с розовыми, чуть заметными прожилками, служила ему рамою. Лучшее черное дерево пошло на отделку стен. Четыре львиные головы из розового сардоникса извергали тонкими струями воду в бассейн. Восемь серебряных отполированных зеркал отличной сидонской работы, в рост человека, были вделаны в стены между легкими белыми колоннами.
— А вот так и нет! История
есть у царей, патриархов, у дворян… даже у мещан, если хотите знать. История что подразумевает? Постоянное развитие или падение, смену явлений. А наш народ, каким был во время Владимира Красного Солнышка, таким и остался по сие время. Та же вера, тот же язык, та же утварь, одежда, сбруя, телега, те же знания и культура. Какая тут к черту история!
Виноградник
был у царя в Ваал-Гамоне, на южном склоне Ватн-эль-Хава, к западу от капища Молоха; туда любил царь уединяться в часы великих размышлений. Гранатовые деревья, оливы и дикие яблони, вперемежку с кедрами и кипарисами, окаймляли его с трех сторон по горе, с четвертой же был он огражден от дороги высокой каменной стеной. И другие виноградники, лежавшие вокруг, также принадлежали Соломону; он отдавал их внаем сторожам за тысячу сребреников каждый.
Неточные совпадения
Что ежели, сестрица, // При красоте такой, и
петь ты мастерица, // Ведь ты б
у нас
была царь-птица!» // Вещуньина с похвал вскружилась голова, // От радости в зобу дыханье спёрло, — // И на приветливы Лисицыны слова // Ворона каркнула во всё воронье горло: // Сыр выпал — с ним
была плутовка такова.
Хоть это для Орла насесток незавидный, // Но
у Царей свои причуды
есть:
Я скажу тебе, надежа православный
царь, // Всеё правду скажу тебе, всю истину, // Что товарищей
у меня
было четверо:
— И очень просто
быть пророками в двуглавом вашем государстве. Вы не замечаете, что
у вашего орла огромная мужицкая голова смотрит направо, а налево смотрит только маленькая голова революционеров? Ну, так когда вы свернете голову мужика налево, так вы увидите, каким он сделает себя
царем над вами!
— Слушало его человек… тридцать, может
быть — сорок; он стоял
у царь-колокола. Говорил без воодушевления, не храбро. Один рабочий отметил это, сказав соседу: «Опасается парень пошире-то рот раскрыть». Они удивительно чутко подмечали все.