Поэтому в 1754 году императрица решилась заложить новое здание, сказав, что «до окончания переделок будет жить в Летнем новом доме», приказав строить временный дворец на порожнем месте бывшего Гостиного двора, на каменных погребах у Полицейского моста. В июле начали бить сваи под
новый дворец. Нева усеялась множеством барок, и на всем пространстве от дворца к Мойке рассыпались шалаши рабочих. Словом, работа закипела.
Неточные совпадения
Путь Елизаветы Петровны из
дворца в Зимний был целым рядом триумфов. Какая разница была между этим торжественным шествием и ночной поездкой! Конная гвардия и пешие гвардейские полки окружали сани
новой императрицы. Вдоль улицы стояли шпалерами войска. Несметные толпы народа приветствовали ее единодушными криками «ура!».
В настоящее время он находится в верхней церкви Владимирской Божьей Матери, вместе с образами и Евангелием, взятым из Аничковского
дворца; тогдашние царские врата теперь заменены
новыми.
Независимо от неудобств местоположения Зимнего
дворца, переделка его и постройка
нового — временного исходили из странной, усвоенной особенно в последние годы царствования императрицей Елизаветой Петровной привычки переезжать из одного
дворца в другой, так что самые близкие придворные государыни не знали, где и в каком
дворце ее величество будет проводить ночь.
Я встретил его преосвященство в приемной Моего
нового дворца и успел заметить, как нырял Топпи под руками священников и кардинала, срывая благословения быстрее, чем ловелас поцелуи у красоток. Шесть благочестивых рук едва успевали справиться с одним Чертом, которым овладело благочестие, и уже на пороге в Мой кабинет он еще раз успел ткнуться в живот кардиналу. Экстаз!
При учреждении опричнины, в которую были отобраны улицы Чертолье (Пречистенка), Арбатская с Сивцевым оврагом, Сенчинское (Остоженка) и половина Никитской с разными слободами до всполья Дорогомиловского, царь велел построить для себя
новый дворец на Неглинной, на нынешней Воздвиженке, и обнести его высокой стеной.
Неточные совпадения
В Риме, устроив с Кириловым мастерскую, он делил время между музеями,
дворцами, руинами, едва чувствуя красоту природы, запирался, работал, потом терялся в
новой толпе, казавшейся ему какой-то громадной, яркой, подвижной картиной, отражавшей в себе тысячелетия — во всем блеске величия и в поразительной наготе всей мерзости — отжившего и живущего человечества.
С тех пор русское общество сделало страшные успехи; война вызвала к сознанию, сознание — к 14 декабря, общество внутри раздвоилось — со стороны
дворца остается не лучшее; казни и свирепые меры отдалили одних,
новый тон отдалил других.
Исчезают нестройные ряды устарелых домишек, на их месте растут
новые, огромные
дворцы.
Тогда еще Большая Дмитровка была сплошь дворянской: Долгорукие, Долгоруковы, Голицыны, Урусовы, Горчаковы, Салтыковы, Шаховские, Щербатовы, Мятлевы… Только позднее
дворцы стали переходить в руки купечества, и на грани настоящего и прошлого веков исчезли с фронтонов дворянские гербы, появились на стенах вывески
новых домовладельцев: Солодовниковы, Голофтеевы, Цыплаковы, Шелапутины, Хлудовы, Обидины, Ляпины…
И сразу успех неслыханный. Дворянство так и хлынуло в
новый французский ресторан, где, кроме общих зал и кабинетов, был белый колонный зал, в котором можно было заказывать такие же обеды, какие делал Оливье в особняках у вельмож. На эти обеды также выписывались деликатесы из-за границы и лучшие вина с удостоверением, что этот коньяк из подвалов
дворца Людовика XVI, и с надписью «Трианон».