Неточные совпадения
— Мне надо было сделать несколько распоряжений по хозяйству… Несносная Гавриловна только и знает,
что говорить: «Как вы
прикажете, ваше сиятельство», а когда «мое сиятельство»
приказывает, то она все-таки делает по-своему… А ты давно?..
— Известно,
что не голые, только эта одежда будничная, домашняя, а папенька
приказал вам одеться понаряднее… Слышали, чай, сказал я вам,
что там гости…
«На войне все просто, — сказал один писатель, — но простота эта дается трудно».
Что сделал бы Суворов на месте Салтыкова, того именно и боялся прусский король. Он писал королеве, чтобы она торопилась выезжать из Берлина с королевским семейством и
приказала бы вывозить архив, так как город может попасть в руки неприятеля. К счастью Фридриха, он имел перед собой не Суворова, а Салтыкова.
—
Что прикажете, ваше сиятельство? — вошла она в будуар княжны, куда последняя прошла, проводив княжну Варвару.
— Не
прикажете ли
чего покушать, Александр Васильевич? — спросил он.
Тут узнали,
что Александр Васильевич уже с час находится в крепости,
что он приехал в крестьянской лодке с одним гребцом, в чухонском кафтане, строго
приказав молчать о своем приезде, пошел прямо в церковь, приложился к кресту, осмотрел гарнизон, арсенал, лазарет, казармы и
приказал сделать три выстрела из пушек.
Бургомистр объяснил графу,
что обед приготовлен в городском доме. Суворов быстро повернулся и скорыми шагами пошел с башни. Все отправились за ним почти бегом. Он еще раз обошел ряды солдат и, оборотясь к коменданту,
приказал им выдать по чарке водки. Заметно было,
что Александр Васильевич в хорошем расположении духа и всем доволен.
Гости встревожились. Испуганная хозяйка не знала,
что делать. Бедный учитель походил на статую. Его молодая жена готова была плакать. Наконец госпожа Грин
приказала подать кресло и, обращаясь к Суворову, умоляла его сесть.
Наконец, вернувшись в полной парадной форме, Суворов объяснил, в
чем дело,
приказал явившемуся духовенству служить молебен, а после молебна вышел к войску.
Князь отвечал,
что не может не исполнить воли императрицы, и,
приказав все приготовить, послал своего адъютанта вперед, для того чтобы тот немедленно уведомил его, как только покажется дорожный дормез фельдмаршала.
Екатерина
приказала узнать все привычки Александра Васильевича и оказывать особое внимание даже к его причудам. Узнав,
что ее знаменитый полководец враг роскоши вообще, а в особенности зеркал, государыня
приказала вынести из покоев, которые он должен был проходить, всю дорогую мебель и завесить зеркала и картины.
Еще скажу вам, милостивый государь, развяжите мою душу,
прикажите дочери нашей меня, несчастную мать, знать, как Богом узаконено, в
чем, надеюсь,
что великодушно поступите во всем моем прошении, о
чем я всеискренне прошу вас, милостивый государь мой, остаюсь в надежде неоставления твоей ко мне милости.
«Господин коллежский асессор Ю. А. Николаев через князя Куракина мне высочайшую волю объявил, по силе сего графине В. И.
прикажите отдать для пребывания дом и ежегодно отпускать ей по 8000 рублей, примите ваши меры с Д. И. Хвостовым. Я ведаю,
что Г. В. много должна, мне сие посторонне».
Прочитав привезенное от Суворова письмо, государь
приказал тотчас же отнести его к императрице и сказать австрийскому послу Кобенцелю,
что Суворов приезжает и
что венский двор может им располагать по желанию.
Александр Васильевич прождал пять дней, во время которых австрийские комиссионеры уверяли,
что мулы должны прийти с минуты на минуту, но, увы, последние не появлялись. Собрался военный совет, и по мысли великого князя Константина Павловича Суворов
приказал спешить донских казаков и лошадей их употребить под тяжести.
Генерал Багратион остановился. Его разъездные казаки донесли,
что за селением был расположен главный корпус французов. Время подходило к вечеру, а Александр Васильевич
приказал не тревожить неприятеля и повелел усилить передовые посты.
Похороны были назначены на 11 мая, но государь
приказал их перенести на 12 число, военные почести отдать покойному по чину фельдмаршала, а тело предать земле в Александро-Невской лавре. Главным распорядителем был Хвостов. Погребальная церемония была богатая, и обошлась наследникам Суворова больше 20 000 рублей. Войска в погребальную церемонию были назначены, кроме одного военного полка, не гвардейские. Объяснили это тем,
что гвардия устала после недавнего парада.
При самом въезде в Петербург она узнала,
что генералиссимуса Суворова похоронили в Александро-Невской лавре, и
приказала ехать прямо туда.