Русские между тем горели нетерпением поскорее перейти мост и погнаться за неприятелем, хотя бы только для того, чтобы согреться. Они иззябли и измокли до костей. Несмотря на приказания
русских генералов приступить скорее к постройке, австрийцы, с присущим им воловьим упрямством, все судили и рядили, не принимались за работу.
Неточные совпадения
В отряде уже знали, как отнесся
генерал к раненому молодому офицеру, любимому солдатами за мягкость характера, за тихую грусть, которая была написана на юном лице и в которой чуткий
русский человек угадывал душевное горе и отзывался на него душою. Такая сердечность начальника еще более прибавляла в глазах солдат блеска и к без того светлому ореолу Суворова.
Она была, несомненно, тем идеалом «матушки-царицы», какой представляет себе
русский народ. До своего вступления на престол она жила среди этого народа, радовалась его радостями и печалилась его горестями. После мрачных лет владычества «немца», как прозвал народ время управления Анны Иоанновны, и краткого правления Анны Леопольдовны императрица Елизавета Петровна, как сказал
генерал Ганнибал, в лучах славы великого Петра появилась на
русском престоле, достигнув его по ступеням народной любви.
Платен переменил позицию, отойдя за городок Гольнау и оставив в нем небольшой отряд пехоты.
Русская артиллерия принялась разбивать городские ворота, но безуспешно.
Генерал Берг дал Суворову три батальона и приказал завладеть городом. Утром он бросился к городу под сильным огнем, выломав ворота, ворвался в улицы, причем получил две незначительные раны. Город был взят.
Русская императрица, чтобы покончить дело как можно скорее, решилась двинуть стотысячные силы. Большая часть этих войск, приблизительно две трети, должна была под начальством
генерала Каховского наступать с юга, остальные, под командой
генерала Кречетникова, действовать с севера и востока.
Успех французского революционного оружия обеспокоил всех европейских государей. Император Павел послал в Австрию вспомогательный корпус под начальством
генерала Розенберга, но Англия и Австрия обратились к
русскому императору с просьбою — вверить начальство над союзными войсками Суворову, имя которого гремело в Европе. Его победы над турками и поляками — измаильский штурм, покорение Варшавы — были еще в свежей памяти народов.
Он прибыл в Верону вечером, и тотчас же приемная фельдмаршальского дома стала наполняться
русскими и австрийскими
генералами, городскими чиновниками, духовенством, знатнейшими лицами города.
Молодой
генерал Жуберт, видя, что победа склонилась на сторону
русских, сам повел в штыки свое войско, ободрял солдат, но роковая пуля сразила республиканского
генерала. Он пал как герой, и последние его слова были...
Фридрих II приказал Суворову сдать начальство над своими войсками одному из своих
генералов, а император Павел приказал своему фельдмаршалу двинуться с
русским войском в Швейцарию.
И клятва, данная отцу-полководцу, была исполнена. Все, от
генерала до последнего солдата, сделали, как
русские, все, что только было в их силе.
После шестнадцатидневного победоносного перехода через Альпы
русские взяли в плен около 3000 французов, в том числе 1
генерала, 3 полковников и 37 штаб — и обер-офицеров, отняли 11 орудий и 1 знамя [Фурман П. Р. Князь А. В. Суворов-Рымникский.].
Потом на голову бедного полковника Артабалевского вешаются все бесчисленные анекдоты о
русских генералах, то слишком недогадливых, то чересчур ревностных, то ужасно откровенных, то неловких поклонников дамской красоты, то любителей загадок, и так без конца.
— Боже мой, боже мой! Почему все здесь такие связанные, брошенные, забытые — почему? Вон, какие-то люди всем хотят добра, пишут так хорошо, правдиво, а здесь — ничего не слышно! И обо всём говорят не так: вот, о войне — разве нас побеждают потому, что
русские генералы — немцы? Ведь не потому же! А папа кричит, что если бы Скобелев…
Славный Моро [Моро Жан Виктор (1761–1813) — французский полководец, сражался под началом Наполеона; после конфликта с ним уехал в 1805 г. в Америку; восемь лет спустя вернулся в Европу и в мундире
русского генерала воевал против наполеоновской армии.], поспешая с берегов Миссисипи на помощь Европе, восставшей против своего победителя, не мог проехать мимо уженья трески, не посвятив ему нескольких часов, драгоценных для ожидавшего его вооруженного мира, — так страстно любил он эту охоту!
Неточные совпадения
Отец его, боевой
генерал 1812 года, полуграмотный, грубый, но не злой
русский человек, всю жизнь свою тянул лямку, командовал сперва бригадой, потом дивизией и постоянно жил в провинции, где в силу своего чина играл довольно значительную роль.
Он даже начал собирать «открытки» на политические темы; сначала их навязывала ему Сомова, затем он сам стал охотиться за ними, и скоро у него образовалась коллекция картинок, изображавших Финляндию, которая защищает конституцию от нападения двуглавого орла,
русского мужика, который пашет землю в сопровождении царя,
генерала, попа, чиновника, купца, ученого и нищего, вооруженных ложками; «Один с сошкой, семеро — с ложкой», — подписано было под рисунком.
Только два раза в неделю посижу да пообедаю у
генерала, а потом поедешь с визитами, где давно не был; ну, а там… новая актриса, то на
русском, то на французском театре.
В Петербурге Райский поступил в юнкера: он с одушевлением скакал во фронте, млея и горя, с бегающими по спине мурашками, при звуках полковой музыки, вытягивался, стуча саблей и шпорами, при встрече с
генералами, а по вечерам в удалой компании на тройках уносился за город, на веселые пикники, или брал уроки жизни и любви у столичных
русских и нерусских «Армид», в том волшебном царстве, где «гаснет вера в лучший край».
Если б он был
русский, Полозову было бы приятно, чтоб он был дворянин, но к иностранцам это не прилагается, особенно к французам; а к американцам еще меньше: у них в Америке человек — ныне работник у сапожника или пахарь, завтра
генерал, послезавтра президент, а там опять конторщик или адвокат.