Неточные совпадения
Ее, кроме того, тяготило — она сама не
знала почему — возникновение в ней,
после слов покойной подруги, подозрение против Кржижановского, к которому, как мы
знаем, княжна питала род восторженного обожания. Когда он оправдался, оправдался совершенно, — так, по крайней мере, решила княжна, — точно какой-то камень свалился с ее сердца. Она могла снова прямо смотреть на него, спокойно, с удовольствием слушать его, не стараясь найти в его лице следы смущения, а в его тоне неискренние, фальшивые ноты.
— Я нынче,
после обедни, зашел к старику Василию Ивановичу… чайку попить… От него и
узнал… Жду, говорит, сына дня через два… Да тут же и одолжил меня словечком… Ума не приложу…
Все это
узнала княжна Александра Яковлевна от старушки Елизаветы Сергеевны Лопухиной, к которой стала заезжать очень часто
после того, как мысль о ее сыне стала господствующей в мозгу княжны.
Теперь же он был старый холостяк, человек, как он сам сознавал это, способный обманываться в известном направлении скорее и легче, чем юноша, тем более что
после клятвы, данной им над гробом Глаши, вел жизнь строго нравственную, женщин не
знал, в тайны женского сердца никогда не вникал и нисколько этим не интересовался, а потому беспрекословно предоставил отцу выбор своей будущей подруги жизни. Он полагал, что этот выбор будет менее опрометчив. К несчастью, это далеко не оправдалось.
Княжна Александра Яковлевна не присутствовала на свадьбе, так как несколько месяцев тому назад,
после перенесенной ею тяжелой болезни, совершенно неожиданно уехала из Москвы неизвестно куда. Даже московские кумушки не могли доискаться причин этого отъезда, не
знали также и места, куда удалилась красавица княжна.
Что он был обманут, Александр Васильевич, как и все мужья,
узнал последний, через пять лет
после свадьбы. Это открытие произвело на него ошеломляющее действие, тем более что измена жены началась чуть ли не с первых месяцев супружества, когда он
после медового месяца отправился из Москвы на театр военных действий.
Александр Васильевич,
узнав о своем увольнении, выехал в Москву, где располагал основаться в домике, унаследованном им
после его родителя, умершего уже лет с десять ранее отставки сына.
В этих успокоительных размышлениях она как-то забывала о том гнусном условии, при котором она согласилась на этот брак по наущению Сигизмунда Нарцисовича Кржижановского, ставшего ее любовником по прошествии медового месяца, тотчас
после отъезда Александра Васильевича на театр войны с Турцией, когда она еще и не успела
узнать крутой нрав, испытать тяжесть совместной с ним жизни.
Образ пана Кржижановского до последнего времени оставался если не любимым, то симпатичным Варваре Ивановне, хотя уже лет десять как она рассталась с ним, даже не
знала, где он находится. Это случилось вскоре
после смерти ее отца, князя Ивана Андреевича Прозоровского. Она осталась одна, получив маленькое наследство, с ограниченными средствами к жизни.
Милка, которая, как я
после узнал, с самого того дня, в который занемогла maman, не переставала жалобно выть, весело бросилась к отцу — прыгала на него, взвизгивала, лизала его руки; но он оттолкнул ее и прошел в гостиную, оттуда в диванную, из которой дверь вела прямо в спальню.
Обиду эту он почувствовал в первый раз, когда на Рождество их, ребят, привели на елку, устроенную женой фабриканта, где ему с товарищами подарили дудочку в одну копейку, яблоко, золоченый орех и винную ягоду, а детям фабриканта — игрушки, которые показались ему дарами волшебницы и стоили, как он
после узнал, более 50 рублей.
Неточные совпадения
Анна Андреевна.
После? Вот новости —
после! Я не хочу
после… Мне только одно слово: что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе и сейчас! Вот тебе ничего и не
узнали! А все проклятое кокетство; услышала, что почтмейстер здесь, и давай пред зеркалом жеманиться: и с той стороны, и с этой стороны подойдет. Воображает, что он за ней волочится, а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Хлестаков. Черт его
знает, что такое, только не жаркое. Это топор, зажаренный вместо говядины. (Ест.)Мошенники, канальи, чем они кормят! И челюсти заболят, если съешь один такой кусок. (Ковыряет пальцем в зубах.)Подлецы! Совершенно как деревянная кора, ничем вытащить нельзя; и зубы почернеют
после этих блюд. Мошенники! (Вытирает рот салфеткой.)Больше ничего нет?
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело
после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне
узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Был,
после начала возмущения, день седьмый. Глуповцы торжествовали. Но несмотря на то что внутренние враги были побеждены и польская интрига посрамлена, атаманам-молодцам было как-то не по себе, так как о новом градоначальнике все еще не было ни слуху ни духу. Они слонялись по городу, словно отравленные мухи, и не смели ни за какое дело приняться, потому что не
знали, как-то понравятся ихние недавние затеи новому начальнику.
— Ну что за охота спать! — сказал Степан Аркадьич,
после выпитых за ужином нескольких стаканов вина пришедший в свое самое милое и поэтическое настроение. — Смотри, Кити, — говорил он, указывая на поднимавшуюся из-за лип луну, — что за прелесть! Весловский, вот когда серенаду. Ты
знаешь, у него славный голос, мы с ним спелись дорогой. Он привез с собою прекрасные романсы, новые два. С Варварой Андреевной бы спеть.