Неточные совпадения
Из лагерей урываться в
город было довольно трудно. Занятий по службе было больше, а для Суворова даже в юные годы голос сердца умолкал
перед обязанностями службы. Все же раза три он побывал на своей зимней квартире. Глаша все разы от него пряталась, а от Марьи Петровны на вопрос: «Что Глаша?» — он слышал лишь: «Дурит по-прежнему».
«На войне все просто, — сказал один писатель, — но простота эта дается трудно». Что сделал бы Суворов на месте Салтыкова, того именно и боялся прусский король. Он писал королеве, чтобы она торопилась выезжать из Берлина с королевским семейством и приказала бы вывозить архив, так как
город может попасть в руки неприятеля. К счастью Фридриха, он имел
перед собой не Суворова, а Салтыкова.
Близ
города Голнау под ним убили лошадь. Он вскочил, стал
перед фронтом и скомандовал...
С рассветом в
городе начались приготовления к приему дорогого гостя. Небольшой деревянный домик, в котором помешались нейшлотские присутственные места, был убран цветными коврами и флагами. На пристани
перед крепостью стоял большой девятивесельный катер, покрытый красным сукном.
У этого
города завязалось упорное, кровопролитное сражение. Поляки дрались с отчаянной храбростью, но на стороне русских было правое дело, и с ними был Суворов. Одно появление его
перед войском удесятеряло силу солдат, и они одержали новую славную победу. Множество храбрых пало близ Брест-Литовска. Товарищи по-христиански простились с убитыми и снесли их в общую могилу. Это было 6 сентября 1794 года.
С моста войско стало вступать в
город.
Перед Суворовым ехал офицер, держа на подушке городские ключи.
Суворов между тем продолжал бить и теснить врага, отнимая у него крепости и укрепления, и вошел в Турин.
Перед занятием этого
города некоторые генералы осмелились представить Александру Васильевичу разные затруднения в рассуждении взятия Турина.
Перед городом лениво текла мутноватая река, над ним всходило солнце со стороны монастырского кладбища и не торопясь, свершив свой путь, опускалось за бойнями, на огородах.
Неточные совпадения
Купается, — // Обугленного
города // Картина
перед ним:
Ударили к заутрене, // Как в
город я вошла. // Ищу соборной площади, // Я знала: губернаторский // Дворец на площади. // Темна, пуста площадочка, //
Перед дворцом начальника // Шагает часовой.
Минуты этой задумчивости были самыми тяжелыми для глуповцев. Как оцепенелые застывали они
перед ним, не будучи в силах оторвать глаза от его светлого, как сталь, взора. Какая-то неисповедимая тайна скрывалась в этом взоре, и тайна эта тяжелым, почти свинцовым пологом нависла над целым
городом.
Скорым шагом удалялся он прочь от
города, а за ним, понурив головы и едва поспевая, следовали обыватели. Наконец к вечеру он пришел.
Перед глазами его расстилалась совершенно ровная низина, на поверхности которой не замечалось ни одного бугорка, ни одной впадины. Куда ни обрати взоры — везде гладь, везде ровная скатерть, по которой можно шагать до бесконечности. Это был тоже бред, но бред точь-в-точь совпадавший с тем бредом, который гнездился в его голове…
И трудолюбивая жизнь, удаленная от шума
городов и тех обольщений, которые от праздности выдумал, позабывши труд, человек, так сильно стала
перед ним рисоваться, что он уже почти позабыл всю неприятность своего положения и, может быть, готов был даже возблагодарить провиденье за этот тяжелый <урок>, если только выпустят его и отдадут хотя часть.