Неточные совпадения
Составив себе такое лестное
о нем мнение, она вдруг услыхала от него высказанную им смело, беззастенчиво и откровенно мысль
о настоящем жизненном идеале, мысль с недавних пор появлявшуюся и у нее в уме, но которую она гнала от себя, боялась не только высказать ее, но даже сознаться в ней самой себе. Он же, этот недюжинный человек, высказывал ей прямо, открыто, как нечто вполне естественное, как свой всесторонне обдуманный жизненный принцип.
Вскоре, впрочем, она увидела, что казенная сцена не может удовлетворить ее самолюбию, ее жажде выдающегося успеха: она попала в театральную толпу, ей давали изредка маленькие роли в водевилях с пением, — что было далеко не то,
о чем она мечтала. Горькое разочарование действительности не только не отняло, не уменьшило, но даже увеличило ее энергию. Она решила устроить свой театр и послужить искусству, став во главе этого артистического предприятия, дабы через него
составить себе имя.
Флегонт Никитич повествовал
о том, как, года за два до своего отъезда из Сибири, он
составлял на пароходе «Коссаговский», во время остановки его у Нарыма, акт
о самоубийстве ехавшего на службу иркутского городового врача, Антона Михайловича Шатова, оставившего после себя записку, что он завещает все находившееся при нем имущество и деньги тому полицейскому офицеру, который будет
составлять акт
о его самоубийстве, причем просить его похлопотать, чтобы его похоронили рядом с той арестанткой, которая только что умерла на барже.
«Они не пойдут доносить на меня сами, не придут продавать мне свое молчание, но если от них потребуют показаний, они скажут правду, а эта правда для меня страшнее всякой лжи. Для следствия нужна только нить, а бусы улик нанижутся сами. Узнают и
о моих отношениях к Петухову и Гариновой; позовут и их; а кто знает, будут ли они молчать? Тому и другой я уже
составил обеспеченное состояние. Нет, необходимо надо купить у Стешки эту бумагу».
— А все-таки Карамазов для меня загадка. Я мог бы и давно с ним познакомиться, но я в иных случаях люблю быть гордым. Притом я
составил о нем некоторое мнение, которое надо еще проверить и разъяснить.
Хотя генерала Льва Яковлевича мне никто не рекомендовал с особенно дурной стороны, но я не был расположен
составлять о нем хорошее мнение: его дом с каким-то огненным трясением во всех окнах, его псы, сумрачные жиды, а особенно его низенький камердинер Иван с узким лисьим лицом и широким алчным затылком — все это производило во мне отталкивающее впечатление.
Баранщиков
составил о себе «скаску» и отпечатал ее в Петербурге книжкою, из которой мы и взяли большинство поданных им о себе сведений. Книжка вышла в 1787 году, и издание ее сделано для тогдашнего времени очень опрятное и должно было стоить значительных денег. Следовательно, у Баранщикова были какие-то состоятельные друзья, которые помогали ему издать его глупую и лживую «скаску», вместо того, чтобы заплатить его долги тем людям, которых он разорил своим беспутством.
Неточные совпадения
Еще во времена Бородавкина летописец упоминает
о некотором Ионке Козыре, который, после продолжительных странствий по теплым морям и кисельным берегам, возвратился в родной город и привез с собой собственного сочинения книгу под названием:"Письма к другу
о водворении на земле добродетели". Но так как биография этого Ионки
составляет драгоценный материал для истории русского либерализма, то читатель, конечно, не посетует, если она будет рассказана здесь с некоторыми подробностями.
Так что, несмотря на уединение или вследствие уединения, жизнь eго была чрезвычайно наполнена, и только изредка он испытывал неудовлетворенное желание сообщения бродящих у него в голове мыслей кому-нибудь, кроме Агафьи Михайловны хотя и с нею ему случалось нередко рассуждать
о физике, теории хозяйства и в особенности
о философии; философия
составляла любимый предмет Агафьи Михайловны.
По рассказам Вареньки
о том, что делала мадам Шталь и другие, кого она называла, Кити уже
составила себе план будущей жизни.
Как всегда, у него за время его уединения набралось пропасть мыслей и чувств, которых он не мог передать окружающим, и теперь он изливал в Степана Аркадьича и поэтическую радость весны, и неудачи и планы хозяйства, и мысли и замечания
о книгах, которые он читал, и в особенности идею своего сочинения, основу которого, хотя он сам не замечал этого,
составляла критика всех старых сочинений
о хозяйстве.
Он думал не
о жене, но об одном возникшем в последнее время усложнении в его государственной деятельности, которое в это время
составляло главный интерес его службы.