Неточные совпадения
«Нужно подделаться к старику и сделаться его
поверенным. Если же он умрет (поскорей бы) — крупное утверждение
в правах наследства, управление
делами и именьями, можно даже жениться… Это худший исход… но все-таки».
— Будь благоразумнее и этого не случится. Поверь мне, что княжна мне сама по себе совершенно не нужна. Она нужна мне, как средство. Я желаю заслужить полное доверие князя, сделаться даже
в будущем его
поверенным. Я только для тебя согласился быть учителем. С зимы я займусь адвокатурой. Как
поверенный князя, я могу спокойно приезжать сюда по
делам, даже гостить, мы будем видиться чаще. Я буду, кроме того, на страже интересов любимой женщины, т. е. твоих.
— За обладание вами, я готов отдать вам себя на всю жизнь — это не фраза. Получая вас, я приобретаю себе полезного союзника и помощника, сохранить которого будет
в моих интересах. Для людей, для света княжна Шестова и помощник присяжного
поверенного Гиршфельда будут только хорошими знакомыми. К нам, у меня уже составлен план, перейдут все капиталы князя Александр Павловича Шестова. Красавица княжна Шестова поможет мне приобрести капиталы и из других рук по моим указаниям,
деля добычу, по-братски, пополам.
Остались лишь княжны, решившиеся выехать
в Т. через несколько
дней, вместе с теткой и будущим ее
поверенным — Гиршфельдом.
В публике господствовало оживление. Шли разговоры, высказывались суждения, старались заранее предрешить исход
дела.
В толпе сновали «защитники правды» — адвокаты, присяжные
поверенные со значками
в петлицах фраков и без этих украшений — частные
поверенные и помощники присяжных
поверенных.
Николай Леопольдович за истекшие пять лет, прошедшие с того
дня, когда мы оставили его сопровождающим княгиню с племянницами Москву, пополнел и возмужал. Окладистая каштановая бородка придала ему более солидный, деловой вид. Изящный фрак с новым с иголочки значком присяжного
поверенного (он был принят
в эту корпорацию всего недели две тому назад) красиво облегал его стройную фигуру, дышавшую молодостью, здоровьем и довольством.
Дела банка перешли
в ведение судебного следователя и прокурорского надзора или, по выражению защитника одного из подсудимых по этому
делу и из директоров банка еврея Ландау — присяжного
поверенного Куперника, «кончилось
дело банка, началось банковое
дело».
Во всеоружии, со значком присяжного
поверенного, полученным за неделю до второго заседания по
делу банка (на первом слушание
дела было отложено), явился Николай Леопольдович Гиршфельд
в залу судебных заседаний, где мы застали его
в начале второй части нашего правдивого повествования.
— Несмотря на отказ мой быть
поверенным княгини, — отвечал он, — мотивированный весьма благовидно моим неожиданным скорым отъездом из Москвы на неопределенное время по
делам, мы остались с ней друзьями. Она созналась мне, что
дела ее, как опекунши, страшно запутаны, и просила меня приехать
в Т. помочь ей
в них разобраться. Я обещал, но задержанный
делами не мог приехать утром и дал ей телеграмму, что буду с вечерним поездом.
На другой
день в девять часов утра Николай Ильич подходил своей плавной походкой к роскошному небольшому домику-особняку, изящной архитектуры, с лепными художественными украшениями по фасаду, зеркальными окнами
в одно стекло и шикарным подъездом. Дом этот находился на одной из улиц, выходящих на Арбатскую площадь, и принадлежал присяжному
поверенному Николаю Леопольдовичу Гиршфельду. Смело нажал Петухов пуговку электрического звонка, и по лицу его разлилсь даже довольная улыбка от этой смелости.
Князь Виктор Гарин был произведен
в офицеры после лагерного сбора. Опрыскивание эполет ознаменовалось гомерическим трехдневным кутежом, устроенным по плану и под руководством князя Шестова, который, через несколько
дней после его окончания, уехал
в Москву, по вызову своего
поверенного, Николая Леопольдовича Гиршфельда.
Гиршфельд, получив подобное письмо своего доверителя, сперва положительно ошалел и решил ехать
в Петербург, чтобы отговорить князя передавать жене такую уйму денег, которые, естественно, переходя
в семью Гариных, ускользали из его загребистых лап, как
поверенного, но размыслив, он тотчас сообразил, что с тестем Владимира, князем Василием Гариным шутки плохи, и через
дней, произведя несколько денежных комбинаций, устроил требуемый перевод, поживившись
в этом
деле и для себя весьма солидным кушем.
Сошелся он, кроме того, с Корном — присяжным
поверенным, вешалку у меня он держал,
в компании теперь мою труппу держать, Корн последние свои деньги
в дело отдал.
В течении месяца он ликвидировал все свои
дела, продал дом и переехал на жительство со своей семьей
в Северную Пальмиру, оставаясь присяжным
поверенным московского округа.
Прошло около месяца. Гиршфельд только что вернулся из Москвы, куда ездил для окончания последних
дел и решил наконец приступить к «шестовскому»
делу. Время казалось ему самым удобным. Князь Владимир
в блаженстве, около своей ненаглядной Агнессочки, и, считая Николая Леопольдовича главным устроителем этого блаженства, слепо верил
в его дружбу. Ни малейшее сомнение
в уме, практичности и честности его
поверенного не могло закрасться
в его душу. Гиршфельд вызвал его к себе «по
делу».
Надо вам сказать, что старая графиня, узнав, что я ваш давнишний и постоянный
поверенный и вероятно желая выведать от меня о положении ваших
дел, еще за последнее время моей жизни
в Москве добивалась всеми силами свиданья со мной, т. е. вы понимаете, что ее графское величие не позволяло ей приехать ко мне, а она хотела, чтобы я явился к ней.
На другой
день рано утром Антон Михайлович отправился к Луганскому, застал его
в сравнительно трезвом состоянии, обстоятельно расспросил о
деле, рассмотрел имевшиеся у него документы и объявил, что у него есть адвокат, который возьмется вести его
дело на свой счет, что этот адвокат — известный присяжный
поверенный Николай Леопольдович Гиршфельд. Кроме Луганского, Милашевич застал дома и жену его, и ее, как выразился старший дворник, «воздахтора».
Когда же тот заикнулся было о том, что необходимо возбудить против его бывшего опекуна и
поверенного последнего
дело в уголовном порядке, то Владимир Александрович вспылил...
Гиршфельд подошел к бюро, отпер его, вынул объемистую папку бумаг
в изящной синей обложке, на которой крупными буквами было напечатано: «
Дело присяжного
поверенного Николая Леопольдовича Гиршфельда. По опеке князя Владимира Александровича Шестова». Последняя строка была написана чернилами.
Разноречивые показания князя Шестова и Зыковой, то клеймивших Гиршфельда и восхвалявших барона Розена, то дававших совершенно противоположные объяснения, возводившие Николая Леопольдовича на недосягаемый пьедестал высокой честности и неподкупности и смешивавшиеся с грязью Адольфа Адольфовича, привели судебного следователя к внутреннему несомненному убеждению
в виновности оборотистого присяжного
поверенного и побудили его отнестись к следствию по этому запутанному
делу с удвоенной энергией и осторожностью.
Письмо оказалось обширной корреспонденцией из Петербурга о привлечении присяжного
поверенного округа Московской судебной палаты Николая Леопольдовича Гиршфельда
в качестве обвиняемого по
делу князя Шестова и Луганского.
— Напишите самое краткое сообщение об аресте
в Петербурге присяжного
поверенного Гиршфельда и поместите под рубрикой: «нам пишут». Из газет по этому
делу вырезок на делать, — сказал Николай Ильич, подавая ему газеты.
Наконец,
день,
в который было назначено к слушанию
в окружном суде с участием присяжных заседателей
дело бывшего присяжного
поверенного Николая Леопольдовича Гиршфельда, его жены Степаниды Павловны и кандидата прав Николая Николаевича Арефьева или, как более кратко выражались петербургские газеты:
дело Гиршфельда и K° — настал.
Не явились также: бывший нотариус Базисов, за несколько месяцев до суда над Гиршфельдом, по суду же, исключенный из службы, бывший мировой судья, по назначению от правительства, Царевский, за полгода перед тем уволенный
в отставку без прошения, частный
поверенный Манов, присяжный
поверенный Винтер, которому совет за неблаговидные действия по
делу Луганского воспретил практику на десять месяцев.
Неточные совпадения
— Это игрушка, — перебил его Левин. — Мировые судьи нам не нужны. Я
в восемь лет не имел ни одного
дела. А какое имел, то было решено навыворот. Мировой судья от меня
в сорока верстах. Я должен о
деле, которое стоит два рубля, посылать
поверенного, который стоит пятнадцать.
Председатель отвечал, что это вздор, и потом вдруг побледнел сам, задав себе вопрос, а что, если души, купленные Чичиковым,
в самом
деле мертвые? а он допустил совершить на них крепость да еще сам сыграл роль
поверенного Плюшкина, и дойдет это до сведения генерал-губернатора, что тогда?
Все это текло мимо Самгина, но было неловко, неудобно стоять
в стороне, и раза два-три он посетил митинги местных политиков. Все, что слышал он, все речи ораторов были знакомы ему; он отметил, что левые говорят громко, но слова их стали тусклыми, и чувствовалось, что говорят ораторы слишком напряженно, как бы из последних сил. Он признал, что самое дельное было сказано
в городской думе, на собрании кадетской партии, членом ее местного комитета — бывшим
поверенным по
делам Марины.
Самгин снова замолчал, а она заговорила о своих
делах в суде, о прежнем
поверенном своем:
Он взглянул на Ольгу: она без чувств. Голова у ней склонилась на сторону, из-за посиневших губ видны были зубы. Он не заметил,
в избытке радости и мечтанья, что при словах: «когда устроятся
дела,
поверенный распорядится», Ольга побледнела и не слыхала заключения его фразы.