Неточные совпадения
Вызванный к следователю, Николай Леопольдович объяснил, что по делу об отравлении
князя Александра Павловича он ничего не знает, так как, если припомнит и сам г. следователь, он был во время совершения княжной преступления в Т., где провел два дня, и прибыл в Шестово, когда
князь уже лежал
мертвый в кабинете. Относительно отравления княгини он также не может показать ничего, так как приехал из Москвы вечером, когда она уже лежала на столе.
Раздался выстрел. Сбежавшаяся прислуга застала
князя уже
мертвым. Он лежал на кровати. Огнестрельная рана зияла в правом виске. Алая кровь обагрила белоснежные, батистовые наволочки подушек и лежавший у постели белый ангорский ковер. Правая рука спустилась с кровати. Револьвер большого калибра валялся на ковре. На лице
князя застыла улыбка какого-то блаженного довольства.
Это голос первого его палача — Александры Яковлевны Пальм-Швейцарекой. Он почти и теперь, как и тогда, теряет сознание. Он припоминает, как он очнулся от обморока в кабинете
князя Александра Павловича, на той самой оттоманке, где лежал
мертвый, отравленный по его наущению
князь. Он и теперь, как и тогда, быстро вскочил с кровати и несколько раз прошелся по камере. Глубоко вздохнув, он сел снова.
Точно тень
мертвого князя Баратова стояла между ней и другими женихами. Достойных не выискалось, а если они были, то ими овладевали другие. Княжна продолжала «сидеть в девках», как выражались в то время в Москве даже в «большом свете».
Ей было жаль покойного Владимира Яковлевича, очень жаль. Она в течение почти двух недель не могла отделаться от впечатления, произведенного на нее
мертвым князем, лежащим в кабинете, но… и только. Мысли ее почему-то вертелись более около нее самой, нежели около человека, который через короткий промежуток времени должен был сделаться ее мужем.
Неточные совпадения
«Она — в Царское и, уж разумеется, к старому
князю, а брат ее осматривает мою квартиру! Нет, этого не будет! — проскрежетал я, — а если тут и в самом деле какая-нибудь
мертвая петля, то я защищу „бедную женщину“!»
Предупрежу тоже, что
князь в то же время и ко мне изменился, даже слишком видимо; оставались лишь какие-то
мертвые формы первоначальной нашей, почти горячей, дружбы.
Он стоял и всматривался минуту или две; оба, во всё время, у кровати ничего не выговорили; у
князя билось сердце, так, что, казалось, слышно было в комнате, при
мертвом молчании комнаты.
Князь глядел и чувствовал, что, чем больше он глядит, тем еще
мертвее и тише становится в комнате.
Тотчас же прояснилось небо;
князь точно из
мертвых воскрес; расспрашивал Колю, висел над каждым словом его, переспрашивал по десяти раз, смеялся как ребенок и поминутно пожимал руки обоим смеющимся и ясно смотревшим на него мальчикам.