Вращаясь и занимая почетное место среди высшего
московского общества, спускаясь до благоговеющего перед ней, по крайней мере по ее мнению, среднего, Зинаида Павловна поняла, что более открытые ее отношения к ее поверенному шокировали бы ее, не увеличивая наслаждения, и оценила вполне данный в этом смысле Гиршфельдом еще в Т. совет.
Словом,
московское общество, вообще, и окружающие Николая Ильича лица, в особенности, баловали его более, нежели опереточного Калхаса прихожане храма, где он был жрецом.
Неточные совпадения
К княгине собрался весь
московский большой свет, крупные литературные силы, знаменитости адвокатуры; в салон же княжны стекалось более разношерстное
общество: курсистки, — студенты, начинающие адвокаты, артисты, художники, мелкие литераторы и сотрудники
московских газет, в числе которых был даже и протеже Николая Леопольдовича — Николай Ильич Петухов.
И ему ясно стало, что он нисколько не русский дворянин, член
московского общества, друг и родня того-то и того-то, а просто такой же комар или такой же фазан или олень, как те, которые живут теперь вокруг него.
Гневышов. Тут и сравнения быть не может: у Цыплунова блестящая будущность, он скоро займет очень выгодное место в
московском обществе, а с ним и жена, разумеется; а вы хоть и хороший, исполнительный чиновник, но вы далеко не пойдете…
Неточные совпадения
Но главное
общество Щербацких невольно составилось из
московской дамы, Марьи Евгениевны Ртищевой с дочерью, которая была неприятна Кити потому, что заболела так же, как и она, от любви, и
московского полковника, которого Кити с детства видела и знала в мундире и эполетах и который тут, со своими маленькими глазками и с открытою шеей в цветном галстучке, был необыкновенно смешон и скучен тем, что нельзя было от него отделаться.
— Нынче много этих мошенничеств развелось, — сказал Заметов. — Вот недавно еще я читал в «
Московских ведомостях», что в Москве целую шайку фальшивых монетчиков изловили. Целое
общество было. Подделывали билеты.
Чаадаев имел свои странности, свои слабости, он был озлоблен и избалован. Я не знаю
общества менее снисходительного, как
московское, более исключительного, именно поэтому оно смахивает на провинциальное и напоминает недавность своего образования. Отчего же человеку в пятьдесят лет, одинокому, лишившемуся почти всех друзей, потерявшему состояние, много жившему мыслию, часто огорченному, не иметь своего обычая, свои причуды?
Сорок лет спустя я видел то же
общество, толпившееся около кафедры одной из аудиторий
Московского университета; дочери дам в чужих каменьях, сыновья людей, не смевших сесть, с страстным сочувствием следили за энергической, глубокой речью Грановского, отвечая взрывами рукоплесканий на каждое слово, глубоко потрясавшее сердца смелостью и благородством.
«Лекции Грановского, — сказал мне Чаадаев, выходя с третьего или четвертого чтения из аудитории, битком набитой дамами и всем
московским светским
обществом, — имеют историческое значение».