Неточные совпадения
Прямо из
гостиной, после первого неожиданного для нее самой, подаренного ею любимому и любящему человеку поцелуя,
бросилась она
в кабинет к отцу, забыв даже, что он предается послеобеденному сну.
Гостиная была пуста. Александрита остановилась у той самой двери,
в которую полторы недели тому назад вошла вместе с князем Виктором. При одном воспоминании об этом вея кровь
бросилась ей
в голову и на глазах выступили злобные слезы. Она сбросила их энергичным движением век и устремила полный непримиримой ненависти взгляд на портьеру, закрывавшую дверь
в комнате княгини. Прошло около получка. Наконец портьера зашевелилась, поднялась, и
в гостиной, шурша шелковым платьем, появилась Зоя Александровна.
Княгиня, как разъяренная мегера, стремительно
бросилась на нее, но Пальм-Швейцарская ловко толкнула ее
в грудь рукою, и Зоя Александровна грузно упала на ковер
гостиной.
Неточные совпадения
Милка, которая, как я после узнал, с самого того дня,
в который занемогла maman, не переставала жалобно выть, весело
бросилась к отцу — прыгала на него, взвизгивала, лизала его руки; но он оттолкнул ее и прошел
в гостиную, оттуда
в диванную, из которой дверь вела прямо
в спальню.
Она велела просить ее подождать
в гостиной, а сама
бросилась одеваться, приказав Василисе посмотреть
в щелочку и сказать ей, как одета гостья. И Татьяна Марковна надела шумящее шелковое с серебристым отливом платье, турецкую шаль, пробовала было надеть массивные брильянтовые серьги, но с досадой бросила их.
Привалов шел за Василием Назарычем через целый ряд небольших комнат, убранных согласно указаниям моды последних дней. Дорогая мягкая мебель, ковры, бронза, шелковые драпировки на окнах и дверях — все дышало роскошью, которая невольно
бросалась в глаза после скромной обстановки кабинета.
В небольшой голубой
гостиной стояла новенькая рояль Беккера; это было новинкой для Привалова, и он с любопытством взглянул на кучку нот, лежавших на пюпитре.
Марья Алексевна и ругала его вдогонку и кричала других извозчиков, и
бросалась в разные стороны на несколько шагов, и махала руками, и окончательно установилась опять под колоннадой, и топала, и бесилась; а вокруг нее уже стояло человек пять парней, продающих разную разность у колонн
Гостиного двора; парни любовались на нее, обменивались между собою замечаниями более или менее неуважительного свойства, обращались к ней с похвалами остроумного и советами благонамеренного свойства: «Ай да барыня,
в кою пору успела нализаться, хват, барыня!» — «барыня, а барыня, купи пяток лимонов-то у меня, ими хорошо закусывать, для тебя дешево отдам!» — «барыня, а барыня, не слушай его, лимон не поможет, а ты поди опохмелись!» — «барыня, а барыня, здорова ты ругаться; давай об заклад ругаться, кто кого переругает!» — Марья Алексевна, сама не помня, что делает, хватила по уху ближайшего из собеседников — парня лет 17, не без грации высовывавшего ей язык: шапка слетела, а волосы тут, как раз под рукой; Марья Алексевна вцепилась
в них.
Кетчер махал мне рукой. Я взошел
в калитку, мальчик, который успел вырасти, провожал меня, знакомо улыбаясь. И вот я
в передней,
в которую некогда входил зевая, а теперь готов был пасть на колена и целовать каждую доску пола. Аркадий привел меня
в гостиную и вышел. Я, утомленный,
бросился на диван, сердце билось так сильно, что мне было больно, и, сверх того, мне было страшно. Я растягиваю рассказ, чтоб дольше остаться с этими воспоминаниями, хотя и вижу, что слово их плохо берет.