Неточные совпадения
Голицын, вне себя от потери обожаемого монарха, не скрыл своего отчаяния и
по поводу происшедшего. Он смело стал укорять великого князя за присягу, данную Константину, торжественно отрекшемуся от своих прав на престол. Он самым энергичным образом настаивал на том, чтобы великий князь сообразовался с
волею покойного
императора и принял принадлежавшую ему корону.
Князь Александр Голицын опередил всех своих сотоварищей, решившись настоять на выполнении
воли покойного
императора;
по мере того, как члены входили в залу, он отводил их в сторону и рассказывал им, какое объяснение он имел с великим князем Николаем Павловичем
по поводу присяги, данной Константину.
После сего мы останемся в спокойном уповании, что в день, когда Царь царствующих,
по общему для земнородных закону, воззовет нас от сего временного царствия в вечность, государственные сословия, которым настоящая непреложная
воля наша и сие законное постановление наше, в надлежащее время,
по распоряжению нашему, должно быть известно, принесут верноподданническую преданность свою назначенному нами наследственному
императору единого, нераздельного Престола Всероссийской Империи, Царства Польского и Княжества Финляндского.
Грузинское имение было отдано государем Николаем Павловичем новгородскому корпусу, вследствие духовного завещания графа, предоставившего в нем право и выражавшего просьбу государю, после его смерти назначить его наследника
по выбору и
воле государя
императора, если бы он при жизни себе не назначил такового.
Неточные совпадения
— Но разве это может быть, чтобы в тебя заложено было с такой силой отвращение к страданиям людей, к истязаниям, к убийству их, чтобы в тебя вложена была такая потребность любви к людям и еще более сильная потребность любви от них, чтобы ты ясно видел, что только при признании равенства всех людей, при служении их друг другу возможно осуществление наибольшего блага, доступного людям, чтобы то же самое говорили тебе твое сердце, твой разум, исповедуемая тобой вера, чтобы это самое говорила наука и чтобы, несмотря на это, ты бы был
по каким-то очень туманным, сложным рассуждениям принужден делать всё прямо противоположное этому; чтобы ты, будучи землевладельцем или капиталистом, должен был на угнетении народа строить всю свою жизнь, или чтобы, будучи
императором или президентом, был принужден командовать войсками, т. е. быть начальником и руководителем убийц, или чтобы, будучи правительственным чиновником, был принужден насильно отнимать у бедных людей их кровные деньги для того, чтобы пользоваться ими и раздавать их богатым, или, будучи судьей, присяжным, был бы принужден приговаривать заблудших людей к истязаниям и к смерти за то, что им не открыли истины, или — главное, на чем зиждется всё зло мира, — чтобы ты, всякий молодой мужчина, должен был идти в военные и, отрекаясь от своей
воли и от всех человеческих чувств, обещаться
по воле чуждых тебе людей убивать всех тех, кого они тебе прикажут?
Кто бы ты ни был, читающий эти строки, подумай о твоем положении и о твоих обязанностях, — не о том положении землевладельца, купца, судьи,
императора, президента, министра, священника, солдата, которое временно приписывают тебе люди, и не о тех воображаемых обязанностях, которые на тебя налагают эти положения, а о твоем настоящем, вечном положении существа,
по чьей-то
воле после целой вечности несуществования вышедшего из бессознательности и всякую минуту
по чьей-то
воле могущего возвратиться туда, откуда ты вышел.
— Революционеров… А — какие же теперь революционеры, если
по указу государя
императора революция кончилась? Они говорят, чтобы собирать на улицах народ, ходить с флагами и «Боже царя храни» петь. Почему же не петь, если дана свобода? Но они говорят, чтобы при этом кричать — долой конституцию! Позвольте… я не понимаю… ведь так мы, значит, против манифеста и
воли государя?
Брат Николая Федоровича, Павел Фермор, о котором неоднократно приходилось упоминать в этой эпопее, не мог сопровождать больного в Штетин. Он нужен был
по службе в петергофском лагере, а Николай Федорович был поручен смотрению своего товарища,
по фамилии Степанова, которому вместе с больным были поручены и деньги на его расходы и подробная инструкция, как больного везти, оберегая его от всяких опасностей в пути. Он же должен был и устроить Николая Фермора в Берлине, согласно
воле и приказанию
императора.
Имение Обуховка (более трехсот душ), отошедшее на
волю по завещанию моего деда, было ему пожаловано (тогда еще только в количестве ста с чем-то душ) при воцарении
императора Павла как"гатчинскому"офицеру, сейчас же переведенному в Преображенский полк.