Графиня молчала, но ее
лицо приняло какое-то совершенно несвойственное ей строго-вдумчивое выражение. Видимо, в ней происходила какая-то внутренняя ожесточенная борьба; безыскусный, правдивый во всех его частях, как по крайней мере была убеждена она, рассказ Минкиной разрушил созданные воображением Натальи Федоровны книжные идеалы. Брызнувшая на нее первая житейская грязь причинила ей не только нравственное, но и чисто физическое страдание.
Неточные совпадения
Восковая свеча, стоявшая на маленьком высоком шкапчике у изголовья кровати, освещала
лицо аракчеевской экономки, и это
лицо, с хитрыми прекрасными глазами, казалось вылитым из светлой бронзы, и если бы не яркий румянец на смуглых щеках, да не равномерно колыхавшаяся высокая грудь лежавшей, ее можно было
принять за прекрасно исполненную статую.
„Особа“ милостиво
приняла ее услуги, взяла деньги, а вексель был выдан ее доверенным
лицом, причем, Мавра Сергеевна, убежденная доводами Талицкого, согласилась приписать очень значительную сумму процентов за год, на какой срок было выдано заемное письмо к сумме последнего, и торжествующая удачной аферой, лицезрением и милостивым обращением „особы“, вернулась домой.
Шумский подошел к нему
принять благословение. С невольным уважением он низко поклонился архимандриту. В
лице и осанке последнего было столько важной строгости и достоинства, что невозможно было смотреть на него без чувства какого-то благоговения.
Первое общество этого рода, основанное сперва по мысли тех
лиц, постепенно увеличивалось и в феврале 1817 года
приняло уже некоторую правильную организацию, под названием союза спасения.
Поэтому-то граф не любил новых
лиц, нарушавших его уединение, и хотя любезно, но холодно
принимал некоторых офицеров военных поселений, приезжавших к нему по старой памяти «на поклон».
Он был мужчина толстый, с солидным брюшком; голова седая и плешивая, черты
лица правильные, крупные и с выражением кислоты, принимаемой за глубокую ученость. На
лице его сияла приветливая и вкрадчивая улыбка, которую он всегда
принимал, когда привозили к нему отдавать детей. Походка его была торопливая, движения озабоченные.
Наконец, 21 числа в 9 часов утра они прибыли из Санкт-Петербурга на двух тройках. Из их осунувшихся и печальных
лиц было видно, как их
принял государь, хотя на расспросы Хрущева и других они уклончиво отвечали, что-де «государь их не похвалил».
Заря уже занялась, когда он возвратился домой. Образа человеческого не было на нем, грязь покрывала все платье,
лицо приняло дикий и страшный вид, угрюмо и тупо глядели глаза. Сиплым шепотом прогнал он от себя Перфишку и заперся в своей комнате. Он едва держался на ногах от усталости, но он не лег в постель, а присел на стул у двери и схватился за голову.
Неточные совпадения
Анна была хозяйкой только по ведению разговора. И этот разговор, весьма трудный для хозяйки дома при небольшом столе, при
лицах, как управляющий и архитектор,
лицах совершенно другого мира, старающихся не робеть пред непривычною роскошью и не могущих
принимать долгого участия в общем разговоре, этот трудный разговор Анна вела со своим обычным тактом, естественностью и даже удовольствием, как замечала Дарья Александровна.
«Ах да!» Он опустил голову, и красивое
лицо его
приняло тоскливое выражение. «Пойти или не пойти?» говорил он себе. И внутренний голос говорил ему, что ходить не надобно, что кроме фальши тут ничего быть не может, что поправить, починить их отношения невозможно, потому что невозможно сделать ее опять привлекательною и возбуждающею любовь или его сделать стариком, неспособным любить. Кроме фальши и лжи, ничего не могло выйти теперь; а фальшь и ложь были противны его натуре.
— Здесь Христос невидимо предстоит,
принимая вашу исповедь, — сказал он, указывая на Распятие. — Веруете ли вы во всё то, чему учит нас Святая Апостольская Церковь? — продолжал священник, отворачивая глаза от
лица Левина и складывая руки под эпитрахиль.
Наивный мужик Иван скотник, казалось, понял вполне предложение Левина —
принять с семьей участие в выгодах скотного двора — и вполне сочувствовал этому предприятию. Но когда Левин внушал ему будущие выгоды, на
лице Ивана выражалась тревога и сожаление, что он не может всего дослушать, и он поспешно находил себе какое-нибудь не терпящее отлагательства дело: или брался за вилы докидывать сено из денника, или наливать воду, или подчищать навоз.
Встретив его взгляд,
лицо Анны вдруг
приняло холодно-строгое выражение, как будто она говорила ему: «не забыто. Всё то же».