Неточные совпадения
Одержав, как ему казалось, нравственную победу над графом, он возомнил о своем уме и способностях и даже решился вступить
в борьбу с всесильным графом Аракчеевым на почве излюбленной последним заветной идеи будущей несомненной и неисчислимой
пользы организуемых им
военных поселений, долженствовавших покрыть своею сетью всю Россию, на страх, на самом деле, встрепенувшейся при известии о преобразовании
в этом смысле русского
военного быта, Европе.
Последний находил, что устройство
военных поселений — обращение мирных поселян с их потомством
в пахотных воинов — не только не может принести ни малейшей
пользы, но готовит
в будущем непоправимое зло и грустные последствия.
Он совершенно забыл о нем, иначе бы он давно уже облегчил его участь… Устранить его для
пользы дела, дела великого — таковым считал граф Аракчеев созданные им
военные поселения — было необходимо, но наказание через меру не было
в правилах Алексея Андреевича.
Так совершился последний переворот
в существовании
военного поселения, и
в этом-то виде округ сей доживал последний возраст недолговечной сорокалетней жизни новгородского
военного поселения до перехода
в удельное ведомство, оставя потомству много глубоких назидательных уроков и наказов: религиозных, политических, экономических, нравственных и житейских —
в пользу правительства и быта народного.
Неточные совпадения
Мнение мое было принято чиновниками с явною неблагосклонностию. Они видели
в нем опрометчивость и дерзость молодого человека. Поднялся ропот, и я услышал явственно слово «молокосос», произнесенное кем-то вполголоса. Генерал обратился ко мне и сказал с улыбкою: «Господин прапорщик! Первые голоса на
военных советах подаются обыкновенно
в пользу движений наступательных; это законный порядок. Теперь станем продолжать собирание голосов. Г-н коллежский советник! скажите нам ваше мнение!»
Бальзаминов. Ах, боже мой! Я и забыл про это, совсем из головы вон! Вот видите, маменька, какой я несчастный человек! Уж от
военной службы для меня видимая
польза, а поступить нельзя. Другому можно, а мне нельзя. Я вам, маменька, говорил, что я самый несчастный человек
в мире: вот так оно и есть.
В каком я месяце, маменька, родился?
Очень важный
военный гость этот, сходя, говорил по-французски об аллегри
в пользу приютов, устраиваемых
в городе, высказывая мнение, что это хорошее занятие для дам: «и им весело, и деньги собираются».
Но да не падет на нас таковая укоризна. С младенчества нашего возненавидев ласкательство, мы соблюли сердце наше от ядовитой его сладости, даже до сего дня; и ныне новый опыт
в любви нашей к вам и преданности явен да будет. Мы уничтожаем ныне сравнение царедворского служения с
военным и гражданским. Истребися на памяти обыкновение, во стыд наш толико лет существовавшее. Истинные заслуги и достоинства, рачение о
пользе общей да получают награду
в трудах своих и едины да отличаются.
«Каким образом может существовать сословие, — спрашивал сам себя Ромашов, — которое
в мирное время, не принося ни одной крошечки
пользы, поедает чужой хлеб и чужое мясо, одевается
в чужие одежды, живет
в чужих домах, а
в военное время — идет бессмысленно убивать и калечить таких же людей, как они сами?»