Неточные совпадения
Великий князь Николай Павлович при роковых обстоятельствах понял совершенно последние таинственные слова своего в Бозе почившего государя и
брата. Искусно скрытое революционное движение в России выпустило свои когти.
Великий князь Михаил Павлович находился с 8 ноября 1825 года в Варшаве у своего
брата Константина Павловича.
После первых излияний скорби
великий князь Константин Павлович прочел
брату подробное донесение о кончине императора Александра Павловича, составленное в присутствии императрицы Елизаветы Алексеевны
князем Волконским и бароном Дибичем. Он прочел ему также два официальных письма, адресованных ему обоими этими лицами, чтобы известить его об упразднении трона и просить его занять этот трон. Он вручил ему и другое конфиденциальное письмо, которое
князь Волконский просил держать в секрете.
Вследствие этого
князь Волконский считал нужным уведомить
великого князя Константина Павловича, что его августейший
брат умер, не произнося ни единого слова, которое бы выражало волю, или даже желание относительно наследования престола.
Великий князь Константин Павлович и не думал воспользоваться этим пробелом в выражении последней воли усопшего державного
брата.
— Я этого не знал! — откровенно отвечал
великий князь. — Впрочем, если императорский рескрипт и существует, то, мне кажется, никто не знает о нем. Но мы все знаем, что наш законный государь, после императора Александра — есть мой
брат Константин, следовательно, мы исполнили наш долг, дав ему присягу. Пусть то будет, что угодно Богу!
Когда в совете собралось требуемое число членов,
князь Голицын изложил со всеми подробностями, что произошло четыре года тому назад между покойным императором и
братом Константином, когда этот последний отказался от всех своих прав на российский престол в пользу
великого князя Николая.
В Варшаву были отправлены адъютанты Лазарев и Опочинин, чтобы дать отчет Константину Павловичу обо всем совершившемся в Петербурге.
Великий князь Николай послал, кроме того, своему
брату — новому императору — письмо с изъявлением верноподданнических чувств.
Великий князь Николай Павлович, по-видимому, со дня на день ожидал его, хотя мысленно, зная непреклонный характер
брата, подчас был уверен, что он не приедет в Петербург.
Прочитаны были письма, присланные Константином Павловичем матери и
брату, но
великий князь Николай не счел их достаточными, чтобы основать на них свой дальнейший образ действия.
Великий князь Николай Павлович одобрил это решение своего
брата Михаила и даже отправил к нему генерала Толля, начальника главного штаба первой армии, главная квартира которой находилась в Могилеве на Днестре, прибывшего в столицу с тайным поручением к новому императору от главнокомандующего этой армией, графа Сакена, выразив ему желание, чтобы он оставался в Неннале с
великим князем, под предлогом, что они ожидают императора.
Между тем, как мы носили в сердце нашем сию священную заботу, возлюбленный
брат наш, цесаревич и
великий князь Константин Павлович, по собственному внутреннему побуждению, принес нам просьбу, чтобы право на то достоинство, на которое он мог бы некогда быть возведен по рождению своему, передано было тому, кому оное принадлежит после него.
Призвав Бога в помощь, размыслив зрело о предмете, столь близком к нашему сердцу и столь важном для государства, и находя, что существующие постановления о порядке наследования престола, у имеющих на него право, не отъемлют свободы отрешить от сего права в таких обстоятельствах, когда за сим не предстоит никакого затруднения в дальнейшем наследовании престола, — с согласия августейшей родительницы нашей, по дошедшему до нас наследственно верховному праву главы императорской фамилии, и по врученной нам от Бога самодержавной власти, мы определили: во-первых — свободному отречению первого
брата нашего, цесаревича и
великого князя Константина Павловича от права на всероссийский престол быть твердым и неизменным; акт же сего отречения, ради достоверной известности, хранить в московском Большой Успенском соборе и в трех высших правительственных местах Империи нашей: в святейшем синоде, государственном совете и правительствующем сенате; во-вторых — вследствие того, на точном основании акта о наследовании Престола, наследником нашим быть второму
брату нашему,
великому князю Николаю Павловичу.
Неточные совпадения
[Весь дальнейший текст до конца абзаца («Роскошь помещения… плебеями») не был пропущен в печать в 1859 г.] Роскошь помещения и содержания, сравнительно с другими, даже с женскими заведениями, могла иметь связь с мыслью Александра, который, как говорили тогда, намерен был воспитать с нами своих
братьев,
великих князей Николая и Михаила, почти наших сверстников по летам; но императрица Марья Федоровна воспротивилась этому, находя слишком демократическим и неприличным сближение сыновей своих, особ царственных, с нами, плебеями.
Вся Москва от мала до
велика ревностно гордилась своими достопримечательными людьми: знаменитыми кулачными бойцами, огромными, как горы, протодиаконами, которые заставляли страшными голосами своими дрожать все стекла и люстры Успенского собора, а женщин падать в обмороки, знаменитых клоунов,
братьев Дуровых, антрепренера оперетки и скандалиста Лентовского, репортера и силача Гиляровского (дядю Гиляя), московского генерал-губернатора,
князя Долгорукова, чьей вотчиной и удельным княжеством почти считала себя самостоятельная первопрестольная столица, Сергея Шмелева, устроителя народных гуляний, ледяных гор и фейерверков, и так без конца, удивительных пловцов, голубиных любителей, сверхъестественных обжор, прославленных юродивых и прорицателей будущего, чудодейственных, всегда пьяных подпольных адвокатов, свои несравненные театры и цирки и только под конец спортсменов.
— За это ничего!.. Это каламбур, а каламбуры
великий князь сам отличные говорит… Каратыгин Петр [Каратыгин Петр Андреевич (1805—1879) — актер и водевилист.] не то еще сказал даже государю… Раз Николай Павлович и Михаил Павлович пришли в театре на сцену…
Великий князь что-то такое сострил. Тогда государь обращается к Каратыгину и говорит: «
Брат у тебя хлеб отбивает!» — «Ничего, ваше величество, — ответил Каратыгин, — лишь бы только мне соль оставил!»
И настала тяжкая година, // Поглотила русичей чужбина, // Поднялась Обида от курганов // И вступила девой в край Троянов. // Крыльями лебяжьими всплеснула, // Дон и море оглашая криком, // Времена довольства пошатнула, // Возвестив о бедствии
великом. // А
князья дружин не собирают. // Не идут войной на супостата, // Малое
великим называют // И куют крамолу
брат на
брата. // А враги на Русь несутся тучей, // И повсюду бедствие и горе. // Далеко ты, сокол наш могучий, // Птиц бия, ушел на сине море!
По вступлении Николая Павловича на престол высшее попечение об инженерном училище имел
брат государя,
великий князь Михаил Павлович.