Марья Петровна взглянула на меня большими
печальными глазами, и мне вдруг вспомнилось, как она сказала мне две недели тому назад: «Нет, не выздоровеет, умрет».
Он мне понравился своей благородной, задумчивой наружностью, своими
печальными глазами с насупившимися бровями и грустно-добродушной улыбкой; он носил тогда длинные волосы и какого-то особенного покроя синий берлинский пальто с бархатными отворотами и суконными застежками.
Дешерт был помещик и нам приходился как-то отдаленно сродни. В нашей семье о нем ходили целые легенды, окружавшие это имя грозой и мраком. Говорили о страшных истязаниях, которым он подвергал крестьян. Детей у него было много, и они разделялись на любимых и нелюбимых. Последние жили в людской, и, если попадались ему на глаза, он швырял их как собачонок. Жена его, существо бесповоротно забитое, могла только плакать тайком. Одна дочь, красивая девушка с
печальными глазами, сбежала из дому. Сын застрелился…
Когда приходила Устенька, Стабровский непременно заводил речь о земстве, о школах и разных общественных делах, и Устенька понимала, что он старается втянуть Дидю в круг этих интересов. Дидя слушала из вежливости некоторое время, а потом старалась улизнуть из комнаты под первым предлогом. Старик провожал ее
печальными глазами и грустно качал головой.
Мне гораздо больше нравился малозаметный увалень Саша Михаилов, мальчик тихий, с
печальными глазами и хорошей улыбкой, очень похожий на свою кроткую мать.
Неточные совпадения
Одно утро захожу к ним — как теперь перед
глазами: Бэла сидела на кровати в черном шелковом бешмете, бледненькая, такая
печальная, что я испугался.
Наружность поручика Вулича отвечала вполне его характеру. Высокий рост и смуглый цвет лица, черные волосы, черные проницательные
глаза, большой, но правильный нос, принадлежность его нации,
печальная и холодная улыбка, вечно блуждавшая на губах его, — все это будто согласовалось для того, чтоб придать ему вид существа особенного, не способного делиться мыслями и страстями с теми, которых судьба дала ему в товарищи.
Во время путешествия он заметно успокоился; но по мере приближения к дому лицо его все более и более принимало
печальное выражение, и когда, выходя из коляски, он спросил у выбежавшего, запыхавшегося Фоки: «Где Наталья Николаевна?» — голос его был нетверд и в
глазах были слезы.
Когда он, один, пил чай, явились Туробоев и Варавка, серые, в пыльниках; Варавка был похож на бочку, а Туробоев и в сером, широком мешке не потерял своей стройности, а сбросив с плеч парусину, он показался Климу еще более выпрямленным и подчеркнуто сухим. Его холодные
глаза углубились в синеватые тени, и что-то очень
печальное, злое подметил Клим в их неподвижном взгляде.
Карие
глаза стали задумчивее, мягче, и хотя он не казался постаревшим, но явилось в нем что-то
печальное.