Неточные совпадения
Он сидел на полу и в огромный
ящик укладывал свои пожитки. Чемодан, уже завязанный, лежал возле. В
ящик Семен Иванович клал вещи, не придерживаясь какой-нибудь системы: на дно была положена подушка, на нее — развинченная и завернутая в бумагу лампа, затем кожаный тюфячок, сапоги, куча этюдов,
ящик с красками, книги и всякая мелочь. Рядом
с ящиком сидел
большой рыжий кот и смотрел в глаза хозяину. Этот кот, по словам Гельфрейха, состоял у него на постоянной службе.
Неточные совпадения
Степан Аркадьич, сойдя вниз, сам аккуратно снял парусинный чехол
с лакированного
ящика и, отворив его, стал собирать свое дорогое, нового фасона ружье. Кузьма, уже чуявший
большую дачу на водку, не отходил от Степана Аркадьича и надевал ему и чулки и сапоги, что Степан Аркадьич охотно предоставлял ему делать.
И опять по обеим сторонам столбового пути пошли вновь писать версты, станционные смотрители, колодцы, обозы, серые деревни
с самоварами, бабами и бойким бородатым хозяином, бегущим из постоялого двора
с овсом в руке, пешеход в протертых лаптях, плетущийся за восемьсот верст, городишки, выстроенные живьем,
с деревянными лавчонками, мучными бочками, лаптями, калачами и прочей мелюзгой, рябые шлагбаумы, чинимые мосты, поля неоглядные и по ту сторону и по другую, помещичьи рыдваны, [Рыдван — в старину:
большая дорожная карета.] солдат верхом на лошади, везущий зеленый
ящик с свинцовым горохом и подписью: такой-то артиллерийской батареи, зеленые, желтые и свежеразрытые черные полосы, мелькающие по степям, затянутая вдали песня, сосновые верхушки в тумане, пропадающий далече колокольный звон, вороны как мухи и горизонт без конца…
В
большой комнате на крашеном полу крестообразно лежали темные ковровые дорожки, стояли кривоногие старинные стулья, два таких же стола; на одном из них бронзовый медведь держал в лапах стержень лампы; на другом возвышался черный музыкальный
ящик; около стены, у двери, прижалась фисгармония, в углу — пестрая печь кузнецовских изразцов, рядом
с печью — белые двери;
Верочка отворила один шкаф и сунула туда личико, потом отворила, один за другим,
ящики и также сунула личико: из шкафов понесло сыростью и пылью от старинных кафтанов и шитых мундиров
с большими пуговицами.
Чрез час каюты наши завалены были
ящиками: в
большом рыба, что подавали за столом, старая знакомая, в другом сладкий и очень вкусный хлеб, в третьем конфекты. «Вынеси рыбу вон», — сказал я Фаддееву. Вечером я спросил, куда он ее дел? «Съел
с товарищами», — говорит. «Что ж, хороша?» «Есть душок, а хороша», — отвечал он.