Неточные совпадения
Зачем же точно неведомый голос нашептывает мне их на ухо, зачем, когда я просыпаюсь ночью, передо мною в темноте проходят знакомые картины и образы, и зачем, когда является один бледный образ,
лицо мое пылает, и руки сжимаются, и ужас и ярость захватывают дыхание, как в тот день, когда я стоял
лицом к
лицу с своим смертельным врагом?
Отчего она сегодня так долго не идет? Вот уже три месяца, как я пришел в себя после того дня. Первое
лицо, которое я увидел, было
лицо Сони. И с тех пор она проводит со мной каждый вечер. Это сделалось для нее какой-то службой. Она сидит у
моей постели или у большого кресла, когда я в силах сидеть, разговаривает со мною, читает вслух газеты и книги. Ее очень огорчает, что я равнодушен к выбору чтения и предоставляю его ей.
Я написал ее руки, плечи и стан, но когда принялся за
лицо, отчаяние овладело мною. Пухленькое молодое
лицо, с немного вздернутым носом, добродушными серыми глазками, доверчиво и довольно жалобно смотревшими из-под совершенно круглых бровей, заслонило
мою мечту. Я не мог пересоздать эти неопределенные и мелкие черты в то
лицо.
Я снял холст с мольберта и поставил его в угол
лицом к стене. Неудача сильно поразила меня. Помню, что я даже схватил себя за волосы. Мне казалось, что и жить-то не стоит, задумав такую прекрасную картину (а как она была хороша в
моем воображении!) и не будучи в состоянии написать ее. Я бросился на кровать и с горя и досады старался заснуть.
Но в этот вечер, потому ли, что я уселся в тени, а он был хорошо освещен ярко падавшим на него светом лампы с зеленым стеклянным абажуром, или потому, что нервы у меня были расстроены, его
лицо как-то особенно привлекало
мое внимание.
Ровно в одиннадцать часов зазвенел колокольчик. Через минуту она в первый раз показалась на пороге
моей комнаты. О, как я помню ее бледное
лицо, когда она, волнуясь и стыдясь (да, стыд сменил ее вчерашнее выражение), молча стояла в дверях! Она точно не смела войти в эту комнату, где нашла потом свое счастье, единственную свою светлую полосу жизни и… гибель. Не ту гибель, о которой говорил Бессонов… Я не могу писать об этом. Я подожду и успокоюсь.
— Ах, боже
мой! Боже
мой! — заговорил я с восторгом. — Как это хорошо, как это хорошо! Скажите, Надежда Николаевна, не виделись ли мы прежде? Иначе это невозможно объяснить. Я представлял себе свою картину именно такой, как вы теперь. Я думаю, что я вас видел где-нибудь. Ваше
лицо, может быть, бессознательно запечатлелось в
моей памяти… Скажите, где я видел вас?
Как живо вспоминаются мне эти долгие, тихие сеансы! Картина подходила к концу, и тяжелое, неопределенное чувство закрадывалось постепенно в
мою грудь. Я чувствовал, что, когда Надежда Николаевна перестанет быть нужна мне как натурщица, мы расстанемся. Я вспомнил наш разговор с Гельфрейхом в день его переезда; часто, когда я вглядывался в ее бледное, мрачное
лицо, в ушах
моих звенели слова: «Ах, Андрей, Андрей, вытащи ее!»
Она как будто не заметила
моего вопроса. Неуловимая тень пробежала по ее
лицу, и, на мгновение сомкнув губы, как будто что-то поразило ее, она продолжала говорить. Она говорила тогда о Гельфрейхе, и я видел, что она подыскивает сказать что-нибудь, чтобы заговорить меня и замять
мой вопрос. Наконец она замолчала.
Когда я вернулся домой, Алексеевна объявила мне, что «наш кошатник» еще не приходил. Она подала мне обедать и стала у дверей, выражая на
лице своем горькое соболезнование по случаю
моего малого аппетита.
Отчего я, желая спасти его, думаю больше о ней; отчего ее
лицо, когда-то буйное и задорное, а теперь поникшее и кроткое, представляется
моему воображению каждую минуту; отчего она, а не он, наполняет
мою душу странным чувством, в котором я никак не могу разобраться и в котором преобладают недобрые чувства?
Она собралась идти домой, и он изъявил желание проводить ее. Она пожала
мою руку, смотря мне прямо в глаза своими полными слез глазами, и я видел на ее
лице какую-то боязливую благодарность.
Я видел ее милое
лицо, озаренное счастьем, на
моей груди, это было совсем новое, немного чужое
лицо, не то
лицо с тайным мученьем в чертах, которое я привык видеть.
Собрав силы, я приподнялся и увидел ее
лицо. Глаза ее были закрыты, и она была неподвижна. Я чувствовал, как волосы шевелятся на
моей голове. Я хотел бы лишиться сознания. Я упал к ней на грудь и покрывал поцелуями это
лицо, полчаса тому назад полное жизни и счастья, доверчиво прижимавшееся к
моей груди. Теперь оно было неподвижно и строго; маленькая ранка над глазом уже не сочилась кровью. Она была мертва.
Неточные совпадения
Что тут, под этой липою, // Жена
моя призналась мне, // Что тяжела она // Гаврюшей, нашим первенцем, // И спрятала на грудь
мою // Как вишня покрасневшее // Прелестное
лицо?..
Боже
мой!..» // Помещик закручинился, // Упал
лицом в подушечку, // Потом привстал, поправился: // «Эй, Прошка!» — закричал.
«Оставь мне, Господи, // Болезнь
мою почетную, // По ней я дворянин!» // Не вашей подлой хворостью, // Не хрипотой, не грыжею — // Болезнью благородною, // Какая только водится // У первых
лиц в империи, // Я болен, мужичье!
Стародум(в сторону). Вот черты
лица ее матери. Вот
моя Софья.
По
моему мнению, все сии
лица суть вредные, ибо они градоначальнику, в его, так сказать, непрерывном административном беге, лишь поставляют препоны…