Доктор высох, выпрямился и как будто утратил свой ленивенький скептицизм человека, утомленного долголетним зрелищем
людских страданий. Посматривая на Клима прищуренными глазами, он бесцеремонно ворчал:
Он почтя молитвенно преклонялся перед нею, восторгался ее умом, энергией и в особенности отзывчивостью к
людским страданиям даже в тех случаях, когда причины этих страданий могли казаться ничтожными с ее личной точки зрения».
Неточные совпадения
— Ты хладнокровно, без сострадания ведешь какой-то подсчет
страданиям людским, как математик, немец, бухгалтер, актив-пассив, и черт тебя возьми!
И потому важно не существование
страданий людских, а существование зла, которое привело к
страданию, греха как первоисточника всякого
страдания, и необходимо не уничтожение
страдания, которое и нельзя внешне, механически уничтожить, а уничтожение зла, победа над грехом и творчество добра.
«Да, он прозрел… На место слепого и неутолимого эгоистического
страдания он носит в душе ощущение жизни, он чувствует и
людское горе, и
людскую радость, он прозрел и сумеет напомнить счастливым о несчастных…»
Освобождение происходит вследствие того, что, во-первых, христианин признает закон любви, открытый ему его учителем, совершенно достаточным для отношений
людских и потому считает всякое насилие излишним и беззаконным, и, во-вторых, вследствие того, что те лишения,
страдания, угрозы
страданий и лишений, которыми общественный человек приводится к необходимости повиновения, для христианина, при его ином понимании жизни, представляются только неизбежными условиями существования, которые он, не борясь против них насилием, терпеливо переносит, как болезни, голод и всякие другие бедствия, но которые никак не могут служить руководством его поступков.
Нить жизни, еще теплившаяся в этом высохшем от работы, изможденном теле, была прервана, и детски чистая, полная святой любви к ближнему и незлобия душа отлетела… вон оно, это сухое, вытянувшееся тело, выступающее из-под савана тощими линиями и острыми углами… вон эти костлявые руки, подъявшие столько труда… вон это посиневшее, обезображенное
страданиями лицо, которое уж больше не ответит своей честной улыбкой всякому честному делу, не потемнеет от
людской несправедливости и не будет плакать святыми слезами над человеческими несчастьями!..