Мы не остались на отбитой позиции, хотя турки были сбиты повсюду. Когда наш генерал увидел, что из деревни
выходят на шоссе батальон за батальоном, двигаются массы кавалерии и тянутся длинные вереницы пушек, он ужаснулся. Очевидно, турки не знали наших сил, скрытых кустами; если бы им было известно, что всего только четырнадцать рот выбили их из глубоких дорог, рытвин и плетней, окружавших деревню, они вернулись бы и раздавили нас. Их было втрое больше.
На гуляньях в ясные дни, когда «весь город»
выходил на шоссе, чинно прогуливаясь «за шлагбаумом», Авдиев переходил от одной группы к другой, и всюду его встречали приветливо, как общего фаворита.
И они
вышли на шоссе. Дождь то принимался идти, то утихал, и все пространство между почерневшею землей и небом было полно клубящимися, быстро идущими облаками. Снизу было видно, как тяжелы они и непроницаемы для света от насытившей их воды и как скучно солнцу за этою плотною стеной.
Неточные совпадения
— Что, Петр, не видать еще? — спрашивал 20 мая 1859 года,
выходя без шапки
на низкое крылечко постоялого двора
на ***
шоссе, барин лет сорока с небольшим, в запыленном пальто и клетчатых панталонах, у своего слуги, молодого и щекастого малого с беловатым пухом
на подбородке и маленькими тусклыми глазенками.
По вечерам, когда движение
на улицах стихало, я
выходил из дому, шел по
шоссе к шлагбауму мимо дома Линдгорстов.
Юная особа, пленившая впервые мое сердце, каждый день ездила с сестрой и братом в маленькой таратайке
на уроки. Я отлично изучил время их проезда, стук колес по
шоссе и звякание бубенцов. К тому времени, когда им предстояло возвращаться, я, будто случайно,
выходил к своим воротам или
на мост. Когда мне удавалось увидеть розовое личико с каштановым локоном, выбивающимся из-под шляпки, уловить взгляд, поклон, благосклонную улыбку, это разливало радостное сияние
на весь мой остальной день.
Пока
на станции запрягали перекладных, я с младшим братом
вышел в перелесок у
шоссе.
Часам к десяти они ушли далеко. Лес остался синей полосой
на горизонте. Кругом была степь, и впереди слышался звон разогреваемой солнцем проволоки
на шоссе, пересекавшем пыльный шлях. Слепцы
вышли на него и повернули вправо, когда сзади послышался топот лошадей и сухой стук кованых колес по щебню. Слепцы выстроились у края дороги. Опять зажужжало деревянное колесо по струнам, и старческий голос затянул: