Неточные совпадения
Августовское солнце сверкало.
Машина подлетала уже к Петровскому парку. Вдоль кустов желтой акации при дороге во весь опор мчался молодой доберман-пинчер, как будто хотел догнать кого-то. Вдруг оглянулся на их
машину, придержал
бег, выровнялся с
машиною, взглянул на сидевших
в машине молодыми, ожидающими глазами, коротко лаянул и ринулся вперед.
Юрка остановил свою
машину, вяло побрел
в столовку. По проходам и лестницам
бежали вниз веселые толпы девчат. Девчата, пересмеиваясь, стояли
в длинных очередях к кассе и к выдаче кушаний. Буро-красные столы густо были усажены народом, — пили чай, ели принесенный с собою обед или здесь купленные холодные закуски (горячие блюда
в заводской столовке не готовились, — пожарная опасность от огня: бензин). Весело болтали, смеялись, спорили.
Неточные совпадения
А пароход быстро подвигался вперед, оставляя за собой пенившийся широкий след. На берегу попадались мужички, которые долго провожали глазами удивительную
машину.
В одном месте из маленькой прибрежной деревушки выскочил весь народ, и мальчишки
бежали по берегу, напрасно стараясь обогнать пароход. Чувствовалась уже близость города.
До самого вечера Марья проходила
в каком-то тумане, и все ее злость разбирала сильнее. То-то охальник: и место назначил — на росстани, где от дороги
в Фотьянку отделяется тропа на Сиротку. Семеныч улегся спать рано, потому что за день у
машины намаялся, да и встать утром на брезгу. Лежит Марья рядом с мужем, а мысли
бегут по дороге
в Фотьянку, к росстани.
В маленькое оконце, дребезжавшее от работы паровой
машины, глядела ночь черным пятном; под полом, тоже дрожавшим, с хрипеньем и бульканьем
бежала поднятая из шахты рудная вода; слышно было, как хрипел насос и громыхали чугунные шестерни.
— Так держать, — крикнул я
в машину, — или не я, а тот самый граммофон во мне — и граммофон механической, шарнирной рукой сунул командную трубку Второму Строителю. А я, весь одетый тончайшей, молекулярной, одному мне слышной дрожью, —
побежал вниз, искать…
С этими мыслями лозищанин засыпал, стараясь не слышать, что кругом стоит шум, глухой, непрерывный, глубокий. Как ветер по лесу, пронесся опять под окнами ночной поезд, и окна тихо прозвенели и смолкли, — а Лозинскому казалось, что это опять гудит океан за бортом парохода… И когда он прижимался к подушке, то опять что-то стучало, ворочалось, громыхало под ухом… Это потому, что над землей и
в земле стучали без отдыха
машины, вертелись чугунные колеса,
бежали канаты…