Эта безобразная капля ярмарочного моря в миниатюре представляла собой все наше многоязычное, разноплеменное и неизмеримо разнообразное отечество: север и юг,
запад и восток имели здесь своих типичных представителей, слившихся в одну пеструю мозаику.
Русский империализм имеет национальную основу, но по заданиям своим он превышает все чисто национальные задания, перед ним стоят задачи широких объединений, быть может, невиданных еще объединений
Запада и Востока, Европы и Азии.
Какие степи, горы и моря // Оружию славян сопротивлялись? // И где веленью русского царя // Измена и вражда не покорялись? // Смирись, черкес! и
запад и восток, // Быть может, скоро твой разделит рок. // Настанет час — и скажешь сам надменно // Пускай я раб, но раб царя вселенной! // Настанет час — и новый грозный Рим // Украсит Север Августом другим!
Вот непримиримое противоречие
Запада и Востока. Именно это, рожденное отчаянием, своеобразие восточной мысли и является одной из основных причин политического и социального застоя азиатских государств. Именно этой подавленностью личности, запутанностью ее, ее недоверием к силе разума, воли и объясняется мрачный хаос политической и экономической жизни Востока. На протяжении тысячелетий человек Востока был и все еще остается в массе своей «человеком не от мира сего».
Неточные совпадения
— Никак, солнце-то высоко взошло! — сказал бригадир, просыпаясь
и принимая
запад за
восток.
У меня солнце каждый день на
востоке встает,
и я не могу распорядиться, чтобы оно вставало на
западе!"
Все дома окрашены светло-серою краской,
и хотя в натуре одна сторона улицы всегда обращена на север или
восток, а другая на юг или
запад, но даже
и это упущено было из вида, а предполагалось, что
и солнце
и луна все стороны освещают одинаково
и в одно
и то же время дня
и ночи.
Тяга была прекрасная. Степан Аркадьич убил еще две штуки
и Левин двух, из которых одного не нашел. Стало темнеть. Ясная, серебряная Венера низко на
западе уже сияла из-за березок своим нежным блеском,
и высоко на
востоке уже переливался своими красными огнями мрачный Арктурус. Над головой у себя Левин ловил
и терял звезды Медведицы. Вальдшнепы уже перестали летать; но Левин решил подождать еще, пока видная ему ниже сучка березы Венера перейдет выше его
и когда ясны будут везде звезды Медведицы.
На
запад пятиглавый Бешту синеет, как «последняя туча рассеянной бури»; на север подымается Машук, как мохнатая персидская шапка,
и закрывает всю эту часть небосклона; на
восток смотреть веселее: внизу передо мною пестреет чистенький, новенький городок, шумят целебные ключи, шумит разноязычная толпа, — а там, дальше, амфитеатром громоздятся горы все синее
и туманнее, а на краю горизонта тянется серебряная цепь снеговых вершин, начинаясь Казбеком
и оканчиваясь двуглавым Эльбрусом…