Неточные совпадения
Лежат
в госпитале раненые офицеры, они
прошли страду целого ряда боев.
И опять
прошел день, и другой, и третий. Бой продолжался, а мы все стояли неразвернутыми. Что же это, наконец, забыли о нас, что ли? Но нет. На станции Угольной, на разъездах, — везде стояли полевые
госпитали и тоже не развертывались. Врачи зевали, изнывали от скуки, играли
в винт…
— Вчера мне Давыдов говорит: «Вы слышали про
госпитали, которые сменили нас
в Мукдене? За время боя через них
прошло десять тысяч раненых. Если бы нас тогда оставили
в Мукдене, мы с вами были бы теперь богатыми людьми…» Я ему говорю: да-а, мы с вами…
Солдаты видели постоянно пирующих
в их
госпитале генералов и понимали, как бессмысленно ждать от них заступничества. И
ходили они, — угрюмые, молчаливые, вечно какие-то взъерошенные, и на них было тяжело смотреть.
Держа руку на черной перевязи, он
ходил в гости к нам,
в султановский
госпиталь,
в земский отряд, с месяц назад основавшийся тоже
в нашей деревне.
Неточные совпадения
— Я женат единственно по своей глупости и по хитрости женской, — сказал он с ударением. — Я, как вам докладывал, едва не умер, и меня бы, вероятно, отправили
в госпиталь; но тут явилась на помощь мне одна благодетельная особа,
в доме которой жила ваша матушка. Особа эта начала
ходить за мной, я не говорю уж, как сестра или мать, но как сиделка, как служанка самая усердная. Согласитесь, что я должен был оценить это.
В одном из таких
госпиталей,
в белой, чистой, просторной горнице лежит Милица. Ее осунувшееся за долгие мучительные дни болезни личико кажется неживым. Синие тени легли под глазами… Кожа пожелтела и потрескалась от жара. Она по большей части находится
в забытьи. Мимо ее койки медленно, чуть слышно
проходят сестрицы. Иногда задерживаются, смотрят
в лицо, ставят термометр, измеряющий температуру, перебинтовывают рану, впрыскивают больной под кожу морфий…
Терентьев давал Теркину книжки, видя, что он впадает
в уныние, по целым дням лежит или
ходит молча.
В госпитале домашняя аптечка помещалась рядом,
в проходной комнате.
Охваченный всеми этими ощущениями от сцены, оркестра, залы, я нет-нет да и вспоминаю, что ведь злосчастная война не кончена,
прошло каких-нибудь два-три месяца со взятия Севастополя, что там десятки тысяч мертвецов гниют
в общих ямах и тысячи раненых томятся
в госпиталях. А кругом ни малейшего признака национального горя и траура! Все разряжено, все ликует, упивается сладкозвучным пением, болтает, охорашивается, глазеет и грызет конфеты.
И он умер от своей раны
в римском
госпитале,
сойдя в могилу с какой-то тенью подозрений, от которых его приятель Н.С.Лесков защищал его
в особой брошюре, вышедшей вскоре после его кончины.