Неточные совпадения
Армия все время стояла на одном месте. Казалось бы, для чего было двигать постоянно вдоль фронта бесчисленные полевые госпитали вслед за их частями? Что мешало расставить их неподвижно
в нужных местах? Разве было не все равно,
попадет ли больной солдат единой русской армии
в госпиталь своей или чужой дивизии? Между тем, стоя на месте, госпиталь мог бы устроить многочисленные, просторные и теплые помещения для больных, с изоляционными
палатами для заразных, с банями, с удобной кухней.
В палатах укладывали раненых, кормили ужином и поили чаем. Они не
спали трое суток, почти не ели и даже не пили, — некогда было, и негде было взять воды. И теперь их мягко охватывало покоем, тишиною, сознанием безопасности.
В фанзе было тепло, уютно от ярких ламп. Пили чай, шли оживленные разговоры и рассказы.
В чистом белье, раздетые, солдаты укладывались
спать и с наслаждением завертывались
в одеяла.
Подали двенадцать повозок. Лошади фыркали и ржали, мелькали фонари. Офицеры
в своей
палате играли
в преферанс; поручик Шестов, с рукою на черной перевязи, лежал
в постели и читал при свечке переводный роман Онэ. Главный врач сказал офицерам, чтоб они не беспокоились и
спали ночь спокойно, — их он успеет отправить завтра утром.
Неточные совпадения
Многие были не без образования: председатель
палаты знал наизусть «Людмилу» Жуковского, которая еще была тогда непростывшею новостию, и мастерски читал многие места, особенно: «Бор заснул, долина
спит», и слово «чу!» так, что
в самом деле виделось, как будто долина
спит; для большего сходства он даже
в это время зажмуривал глаза.
«
В какие глупые положения
попадаю», — подумал Самгин, оглядываясь. Бесшумно отворялись двери, торопливо бегали белые фигуры сиделок, от стены исходил запах лекарств,
в стекла окна торкался ветер.
В коридор вышел из
палаты Макаров, развязывая на ходу завязки халата, взглянул на Клима, задумчиво спросил:
Вернувшись
в палату, где стояло восемь детских кроваток, Маслова стала по приказанию сестры перестилать постель и, слишком далеко перегнувшись с простыней, поскользнулась и чуть не
упала. Выздоравливающий, обвязанный по шее, смотревший на нее мальчик засмеялся, и Маслова не могла уже больше удерживаться и, присев на кровать, закатилась громким и таким заразительным смехом, что несколько детей тоже расхохотались, а сестра сердито крикнула на нее:
Но Александр умер, и Аракчеев
пал. Дело Витберга при Николае приняло тотчас худший вид. Оно тянулось десять лет и с невероятными нелепостями. Обвинительные пункты, признанные уголовной
палатой, отвергаются сенатом. Пункты,
в которых оправдывает
палата, ставятся
в вину сенатом. Комитет министров принимает все обвинения. Государь, пользуясь «лучшей привилегией царей — миловать и уменьшать наказания», прибавляет к приговору — ссылку на Вятку.
Между этими геркулесовыми столбами отечественной юриспруденции староста
попал в средний,
в самый глубокий омут, то есть
в уголовную
палату.