На станциях мы встречали вооруженных милиционеров. На одном разъезде нас обогнал поезд с боевой дружиной, мчавшейся на
соседнюю станцию, где черносотенцы напали на рабочих.
Стулья на этот раз усиленно застучали. В зале произошло общее движение. Дорожный телеграф дал знать, что поезд выехал с
соседней станции и через двадцать минут будет в Бежецке. В то же время в залу ворвалась кучка новых пассажиров. Поднялась обычная дорожная суета. Спешили брать билеты, закусывали, выпивали. Стыд — скрылся. Мы с Глумовым простились с Редедей и выбежали на платформу. Как вдруг мой слух поразил разговор.
Кстати: меня все называют превосходительством, хотя я лишь коллежский советник, камер-юнкер. Сторож сказал, что поезд еще не выходил из
соседней станции. Надо было ждать. Я вышел наружу и, с тяжелой от бессонной ночи головой и едва передвигая ноги от утомления, направился без всякой цели к водокачке. Кругом не было ни души.
Неточные совпадения
Не останавливаясь, рабочие пошли, торопясь и наступая друг другу на ноги, дальше к
соседнему вагону и стали уже, цепляясь мешками за углы и дверь вагона, входить в него, как другой кондуктор от двери
станции увидал их намерение и строго закричал на них.
Я залез под вагон
соседнего пустого состава и наблюдал за платформой, по которой металось разное начальство, а старик Сергей Иванович Игнатов с седыми баками, начальник
станции, служивший с первого дня открытия дороги, говорил двум инженерам:
Семен Иванов служил сторожем на железной дороге. От его будки до одной
станции было двенадцать, до другой — десять верст. Верстах в четырех в прошлом году открыли большую прядильню; из-за лесу ее высокая труба чернела, а ближе, кроме
соседних будок, и жилья не было.
Я поцеловал в последний раз, пожал руку, и мы расстались — навсегда. Поезд уже шел. Я сел в
соседнем купе, — оно было пусто, — и до первой
станции сидел тут и плакал. Потом пошел к себе в Софьино пешком…
После полудня к хозяину приезжает очень высокий и очень толстый мужик, с широким, бычьим затылком и с громадными кулаками, похожий на русского ожиревшего целовальника. Зовут его Петром Петровичем. Живет он в
соседнем селе и держит там с братом пятьдесят лошадей, возит вольных, поставляет на почтовую
станцию тройки, землю пашет, скотом торгует, а теперь едет в Колывань по какому-то торговому делу.