Неточные совпадения
На моей одежде были серебряные пуговицы, на плечах — мишурные серебряные полоски. На этом основании всякий
солдат был обязан почтительно вытягиваться передо мною и говорить какие-то особенные, нигде больше не принятые слова: «так точно!», «никак нет!», «рад
стараться!» На этом же основании сам я был обязан проявлять глубокое почтение ко всякому старику, если его шинель была с красною подкладкою и вдоль штанов тянулись красные лампасы.
Генерал перешел через рельсы на четвертый путь, где стоял наш эшелон, и пошел вдоль выстроившихся
солдат. К некоторым он обращался с вопросами, те отвечали связно, но
старались не дышать на генерала. Он молча пошел назад.
Другая «особенность военно-медицинской службы» заключалась в том, что между врачом и больным существовали самые противоестественные отношения. Врач являлся «начальством», был обязан говорить больному «ты», в ответ слышать нелепые «так точно», «никак нет», «рад
стараться». Врача окружала ненужная, бессмысленная атмосфера того почтительного, специфически военного трепета, которая так портит офицеров и заставляет их смотреть на
солдат, как на низшие существа.
Слухи об отозвании Витте оказались неверными. Он прибыл в Вашингтон, начались переговоры. С жадным вниманием все следили за ходом переговоров. «Вестник Маньчжурских Армий» брался с бою. А здешнее начальство все
старалось «поддержать дух» в войсках. Командир одного из наших полков заявил
солдатам, что мира желают только жиды и студенты.
Было ясно, —
солдат всячески
старался вызвать меня на столкновение.
Наутро мы приехали в Харбин. Здесь настроение
солдат было еще более безначальное, чем на позициях. Они с грозно-выжидающим видом подходили к офицерам,
стараясь вызвать их на столкновение. Чести никто не отдавал; если же кто и отдавал, то вызывающе посмеиваясь, — левою рукой. Рассказывали, что чуть не ежедневно находят на улицах подстреленных офицеров.
Солдат подходил к офицеру, протягивал ему руку: «Здравствуй! Теперь свобода!» Офицер в ответ руки не протягивал и получал удар кулаком в лицо.
Следом за Батьяновым шли другие. Начальник тыла, генерал Надаров, в своих речах к
солдатам тоже
старался выставить виновниками всех их бед революционеров и стачечные комитеты, говорил о понятности и законности желания залить кровью творящиеся безобразия. «Недалек, быть может, тот день, когда я всех вас позову за собою, — заявлял генерал. — И тогда никого не пощадим! Я пойду во главе вас и первый буду резать стариков, женщин и детей».
Спотыкаясь, позванивая штыками,
солдаты стараются заглянуть ему в лицо, молча слушая сказку о неведомой им щедрой земле, которая любит работников своих. Снова их красные лица покрыты мутными каплями талого снега, течёт он по щекам их, как тяжкие слёзы обиды, все дышат громко, сопят и, чувствую я, идут всё быстрее, точно сегодня же хотят достичь той сказочной, желанной земли.
Неточные совпадения
Я не люблю церемонии. Напротив, я даже
стараюсь всегда проскользнуть незаметно. Но никак нельзя скрыться, никак нельзя! Только выйду куда-нибудь, уж и говорят: «Вон, говорят, Иван Александрович идет!» А один раз меня приняли даже за главнокомандующего:
солдаты выскочили из гауптвахты и сделали ружьем. После уже офицер, который мне очень знаком, говорит мне: «Ну, братец, мы тебя совершенно приняли за главнокомандующего».
Было нечто очень жуткое, угнетающее в безмолвном движении тысяч серых фигур, плечи, спины
солдат обросли белым мохом, и вьюга как будто
старалась стереть красные пятна лиц.
— Никак нет, — сказал бывший
солдат,
стараясь изобразить веселую бодрость на своем лице.
— Ты фальшивый человек, ты обманул меня и хотел обокрасть, бог тебя рассудит… а теперь беги скорее в задние ворота, пока
солдаты не воротились… Да постой, может, у тебя нет ни гроша, — вот полтинник; но
старайся исправить свою душу — от бога не уйдешь, как от будочника!
Ну, конечно, жертвовали, кто чем мог,
стараясь лично передать подаяние. Для этого сами жертвователи отвозили иногда воза по тюрьмам, а одиночная беднота с парой калачей или испеченной дома булкой поджидала на Садовой, по пути следования партии, и, прорвавшись сквозь цепь, совала в руки арестантам свой трудовой кусок, получая иногда затрещины от
солдат.