Неточные совпадения
Санитарные поезда, принадлежащие не военному ведомству, всеми силами отбояриваются от больных; нередко бывали случаи, стоит такой поезд неделю,
другую и все ждет
раненых;
раненых нет, и он стоит, занимая путь; а принять больных, хотя бы даже и незаразных, упорно отказывается.
Шахе»; двух
других сестер, как раз, действительно, работавших с самоотвержением, Султанов представлял к серебряным медалям на Станиславской ленте просто «за уход за
ранеными».
— Ваше благородие! Правду говорят, — опять нас японец обошел? — таинственно обратился ко мне
другой раненый.
Транспорт двинулся.
Раненые были укутаны всем, что только нашлось у нас под рукою, но все-таки они сильно мерзли в дороге. Одни просили ехать поскорее, — очень холодно;
другие просили ехать потише, — очень трясет.
Мимо нас проходили на север госпитали.
Другие, подобно нашему, стояли свернутыми по окрестным деревням и тоже не работали. А шел ужасающий бой, каждый день давал тысячи
раненых. Завидев флаг госпиталя, к нам подъезжали повозки с будочками, украшенными красным крестом.
Проехала крытая парусиною двуколка, в ней лежал
раненый офицер. Его лицо сплошь было завязано бинтами, только чернело отверстие для рта; повязка промокла, она была, как кроваво-красная маска, и из нее сочилась кровь. Рядом сидел
другой раненый офицер, бледный от потери крови. Грустный и слабый, он поддерживал на коленях кровавую голову товарища. Двуколка тряслась и колыхалась, кровавая голова моталась бессильно, как мертвая.
Мы простояли день,
другой. На имя главного врача одного из госпиталей пришел новый приказ Четыркина, — всем госпиталям развернуться, и такому-то госпиталю принимать тяжело-раненых, такому-то — заразных больных и т. д. Нашему госпиталю предписывалось принимать «легко-больных и легко-раненых, до излечения». Все хохотали. Конечно, ни один из госпиталей не развернулся, потому что принимать было некого.
Разнося питье и патроны, заряжая ружья, помогая перевязывать раны, юноша томился непрерывной мукой страха за участь
раненого друга, ехать к ней сейчас нечего было и думать: пули тучами носились над полем; тяжелые снаряды неприятельских гаубиц то и дело ложились здесь и там, вырывая воронками землю, осыпая дождем осколков все пространство, отделяющее два неприятельских отряда один от другого.
Неточные совпадения
«Солдат этот, конечно, — глуп, но — верный слуга. Как повар. Анфимьевна. Таня Куликова. И — Любаша тоже. В сущности, общество держится именно такими. Бескорыстно отдают всю жизнь, все силы. Никакая организация невозможна без таких людей. Николай —
другого типа… И тот,
раненый, торговец копченой рыбой…»
— Одного ингуша — убили,
другого — ранили, трое остальных повезли
раненого в город, в больницу и — пропали…
Но уже в сани укладывали
раненого, садился его товарищ,
другой влезал на козлы; извозчик, тыкая в него кнутовищем, все более жалобно и визгуче взывал:
Фрегат повели, приделав фальшивый руль, осторожно, как носят
раненого в госпиталь, в отысканную в
другом заливе, верстах в 60 от Симодо, закрытую бухту Хеда, чтобы там повалить на отмель, чинить — и опять плавать. Но все надежды оказались тщетными. Дня два плаватели носимы были бурным ветром по заливу и наконец должны были с неимоверными усилиями перебраться все (при морозе в 4˚) сквозь буруны на шлюпках, по канату, на берег, у подошвы японского Монблана, горы Фудзи, в противуположной стороне от бухты Хеда.
Один человек остался с
раненым,
другой отправился за нартами, а остальные снова пошли на охоту.