Неточные совпадения
На одном
разъезде наш поезд стоял очень долго. Невдалеке виднелось бурятское кочевье. Мы пошли его посмотреть. Нас с любопытством обступили косоглазые люди с плоскими, коричневыми лицами. По земле ползали голые, бронзовые ребята, женщины
в хитрых прическах курили длинные чубуки. У юрт
была привязана к колышку грязно-белая овца с небольшим курдюком. Главный врач сторговал эту овцу у бурятов и велел им сейчас же ее зарезать.
Оно сбылось. Опять на каждой станции, на каждом
разъезде пошли бесконечные остановки. Не хватало ни кипятку для людей, ни холодной воды для лошадей, негде
было купить хлеба. Люди голодали, лошади стояли
в душных вагонах не поенные… Когда по маршруту мы должны
были быть уже
в Харбине, мы еще не доехали до Цицикара.
Дни тянулись, мы медленно ползли вперед. Вечером поезд остановился на
разъезде верст за шестьдесят от Харбина. Но машинист утверждал, что приедем мы
в Харбин только послезавтра.
Было тихо. Неподвижно покоилась ровная степь, почти пустыня.
В небе стоял слегка мутный месяц, воздух сухо серебрился. Над Харбином громоздились темные тучи, поблескивали зарницы.
Выступили мы. Опять по обеим сторонам железнодорожного пути тянулись на север бесконечные обозы и отступавшие части. Рассказывали, что японцы уже взяли Каюань, что уже подожжен
разъезд за Каюанем. Опять нас обгоняли поезда, и опять все вагоны
были густо облеплены беглыми солдатами. Передавали, что
в Гунчжулине задержано больше сорока тысяч беглых, что пятьдесят офицеров отдано под суд, что идут беспощадные расстрелы.
Пришли мы
в Гунчжулин. Он тоже весь
был переполнен войсками. Помощник смотрителя Брук с частью обоза стоял здесь уже дней пять. Главный врач отправил его сюда с лишним имуществом с
разъезда, на который мы
были назначены генералом Четыркиным. Брук рассказывал: приехав, он обратился
в местное интендантство за ячменем. Лошади уже с неделю
ели одну солому.
В интендантстве его спросили...
А утомление войною у всех
было полное. Не хотелось крови, не хотелось ненужных смертей. На передовых позициях то и дело повторялись случаи вроде такого: казачий
разъезд, как
в мешок, попадает
в ущелье, со всех сторон занятое японцами. Раньше никто бы из казаков не вышел живым. Теперь на горке появляется японский офицер, с улыбкою козыряет начальнику
разъезда и указывает на выход. И казаки спокойно уезжают.
Однажды я встретил на дороге шедшую под конвоем большую толпу обезоруженных солдат. Все
были пьяны и грозны, осыпали ругательствами встречных офицеров. Конвойные, видимо, вполне разделяли настроение своих пленников и нисколько им не препятствовали. Солдаты
были из расформированного отряда Мищенка и направлялись
в один из наших полков. На
разъезде они стали буйствовать, разнесли лавки и перепились. Против них
была вызвана рота солдат.
Так как отец большею частию спал на кушетке в своем рабочем кабинете, или
был в разъездах по имениям, то я знал, что мама не только одна в спальне на своей широкой постели, но что за высокими головашками последней под образами постоянно горит ночник. Когда мною окончательно овладевал восторг побежденных трудностей, я вскакивал с постели и босиком бежал к матери, тихонько отворяя дверь в спальню.
Неточные совпадения
Очевидно, он копировал
в этом случае своего патрона и благодетеля, который тоже
был охотник до
разъездов (по краткой описи градоначальникам, Фердыщенко обозначен так:"бывый денщик князя Потемкина") и любил, чтоб его везде чествовали.
Не дай мне Бог сойтись на бале // Иль при
разъезде на крыльце // С семинаристом
в желтой шале // Иль с академиком
в чепце! // Как уст румяных без улыбки, // Без грамматической ошибки // Я русской речи не люблю. //
Быть может, на беду мою, // Красавиц новых поколенье, // Журналов вняв молящий глас, // К грамматике приучит нас; // Стихи введут
в употребленье; // Но я… какое дело мне? // Я верен
буду старине.
— Эй, барин, ходи веселей! — крикнули за его спиной. Не оглядываясь, Самгин почти побежал. На
разъезде было очень шумно, однако казалось, что железный шум торопится исчезнуть
в холодной, всепоглощающей тишине.
В коридоре вагона стояли обер-кондуктор и жандарм, дверь
в купе заткнул собою поручик Трифонов.
Неправда: ты со мной хитришь. // Давно ль мы
были неразлучны? // Теперь ты ласк моих бежишь; // Теперь они тебе докучны; // Ты целый день
в кругу старшин, //
В пирах,
разъездах — я забыта; // Ты долгой ночью иль один, // Иль с нищим, иль у езуита. // Любовь смиренная моя // Встречает хладную суровость. // Ты
пил недавно, знаю я, // Здоровье Дульской. Это новость; // Кто эта Дульская?
Жандармы — цвет учтивости, если б не священная обязанность, не долг службы, они бы никогда не только не делали доносов, но и не дрались бы с форейторами и кучерами при
разъездах. Я это знаю с Крутицких казарм, где офицер désolé [расстроенный (фр.).]
был так глубоко огорчен необходимостью шарить
в моих карманах.