Пролетка переваливалась из ямы в яму по немощеной, изрытой промоинами улице. Под заборами, в бурьяне, валялись дохлые кошки и арбузные корки. Пролетка остановилась у покосившихся ворот
небольшого дома. На скамеечке сидел подслеповатый, бритый старик в жилетке и железных очках. Таня крикнула...
В чистеньком городке, на тихой, широкой улице с красивым бульваром посредине, против ресторана, на веранде которого, среди цветов, играл струнный оркестр, дверь солидного, но
небольшого дома, сложенного из гранита, открыла Самгину плоскогрудая, коренастая женщина в сером платье и, молча выслушав его объяснения, провела в полутемную комнату, где на широком диване у открытого, но заставленного окна полулежал Иван Акимович Самгин.
В Орлове бедная вдова, владелица
небольшого дома, объявила городничему, что у нее нет денег на поправку тротуара, городничий донес губернатору.
Он жил в Шестилавочной, в
небольшом доме, во флигеле, в довольно неопрятной квартире о трех комнатах, впрочем не бедно меблированных.
В Нухе Хаджи-Мурату был отведен
небольшой дом в пять комнат, недалеко от мечети и ханского дворца. В том же доме жили приставленные к нему офицеры и переводчик и его нукеры. Жизнь Хаджи-Мурата проходила в ожидании и приеме лазутчиков из гор и в разрешенных ему прогулках верхом по окрестностям Нухи.
Неточные совпадения
Пришла старуха старая, // Рябая, одноглазая, // И объявила, кланяясь, // Что счастлива она: // Что у нее по осени // Родилось реп до тысячи // На
небольшой гряде. // — Такая репа крупная, // Такая репа вкусная, // А вся гряда — сажени три, // А впоперечь — аршин! — // Над бабой посмеялися, // А водки капли не дали: // «Ты
дома выпей, старая, // Той репой закуси!»
Анна была хозяйкой только по ведению разговора. И этот разговор, весьма трудный для хозяйки
дома при
небольшом столе, при лицах, как управляющий и архитектор, лицах совершенно другого мира, старающихся не робеть пред непривычною роскошью и не могущих принимать долгого участия в общем разговоре, этот трудный разговор Анна вела со своим обычным тактом, естественностью и даже удовольствием, как замечала Дарья Александровна.
Колымага, сделавши несколько поворотов из улицы в улицу, наконец поворотила в темный переулок мимо
небольшой приходской церкви Николы на Недотычках и остановилась пред воротами
дома протопопши.
В полтора часа с
небольшим сделали они восемнадцать верст и увидели деревушку с двумя
домами.
У запертых больших ворот
дома стоял, прислонясь к ним плечом,
небольшой человечек, закутанный в серое солдатское пальто и в медной ахиллесовской каске.