Неточные совпадения
Когда пришли
в Изворовку, солнце уже встало. Сергей и
Катя обыскали буфет, нашли холодные яйца всмятку и полкувшина молока. Все жадно принялись есть.
В свете солнечного утра лица выглядели серыми и помятыми,
глаза странно блестели.
В своей черной блузе,
в пыльных, отрепанных сапогах, он обошел стол, протягивая всем широкую руку.
Катя робко поднялась и — розовая, с внимательными, почтительными
глазами — ждала.
Варвара Васильевна, Токарев, Сергей и
Катя сидели
в столовой. Горела лампа. Скатерть, с неприбранной после ужина посудой, была усеяна хлебными корками и крошками. Сергей, с особенным блеском
в глазах, сидел на окне, засунув руки меж колен, и хмуро смотрел
в угол.
Катя принесла свечку. Токарев поднялся наверх. Сергей лежал на кровати, закутавшись
в одеяло и повернувшись лицом к стене. Над ним склонилась Конкордия Сергеевна, плакала и утирала
глаза платком.
Неточные совпадения
Тетушка Анны Сергеевны, княжна Х……я, худенькая и маленькая женщина с сжатым
в кулачок лицом и неподвижными злыми
глазами под седою накладкой, вошла и, едва поклонившись гостям, опустилась
в широкое бархатное кресло, на которое никто, кроме ее, не имел права садиться.
Катя поставила ей скамейку под ноги: старуха не поблагодарила ее, даже не взглянула на нее, только пошевелила руками под желтою шалью, покрывавшею почти все ее тщедушное тело. Княжна любила желтый цвет: у ней и на чепце были ярко-желтые ленты.
— Да, — повторила
Катя, и
в этот раз он ее понял. Он схватил ее большие прекрасные руки и, задыхаясь от восторга, прижал их к своему сердцу. Он едва стоял на ногах и только твердил: «
Катя,
Катя…», а она как-то невинно заплакала, сама тихо смеясь своим слезам. Кто не видал таких слез
в глазах любимого существа, тот еще не испытал, до какой степени, замирая весь от благодарности и от стыда, может быть счастлив на земле человек.
— Я не люблю Гейне, — заговорила
Катя, указывая
глазами на книгу, которую Аркадий держал
в руках, — ни когда он смеется, ни когда он плачет: я его люблю, когда он задумчив и грустит.
Пара темно-бронзовых, монументально крупных лошадей важно
катила солидное ландо:
в нем — старуха
в черном шелке,
в черных кружевах на седовласой голове, с длинным, сухим лицом; голову она держала прямо, надменно, серенькие пятна
глаз смотрели
в широкую синюю спину кучера, рука
в перчатке держала золотой лорнет. Рядом с нею благодушно улыбалась, кивая головою, толстая дама, против них два мальчика, тоже неподвижные и безличные, точно куклы.
— Любовь прошла, Митя! — начала опять
Катя, — но дорого до боли мне то, что прошло. Это узнай навек. Но теперь, на одну минутку, пусть будет то, что могло бы быть, — с искривленною улыбкой пролепетала она, опять радостно смотря ему
в глаза. — И ты теперь любишь другую, и я другого люблю, а все-таки тебя вечно буду любить, а ты меня, знал ли ты это? Слышишь, люби меня, всю твою жизнь люби! — воскликнула она с каким-то почти угрожающим дрожанием
в голосе.