Арбузные семечки

Артур Валериевич Котляров, 2023

Это криминальная драма на основе моей молодости – 1990-х и начала 2000-х годов. Четверо друзей создали ОПГ в начале 90-х и через 10 лет стали грозной "бригадой". В результате 3 друзей погибли, а четвертый главный герой остался жив и в конце "нулевых" подводит итоги своей жизни. Тут много любовных историй и описание студенческой жизни периода 1990-х годов. Все события, люди, имена и прозвища вымышлены.

Пролог.

Я написал роман, который имеет автобиографическую канву с большой примесью художественного вымысла. Криминала никогда в моей жизни не было — он взят мной из других литературных произведений и фильмов. Криминальная канва очень модна ныне в России и в других странах, поэтому я и решил добавить ее в повествование. Все остальные сюжетные линии вполне достоверны.

Написан роман в простой повествовательной форме. Первое название романа — «Однажды в России». Учитывая, что произведения с таким названием уже есть в России., потом я выбрал новое название — «Семечки на ладони», а потом «Арбузные семечки». Семечки — это люди. Ладонь-жизнь. Это описание моей ранней молодости — со времени возвращения из армии безусым юнцом в 1990 году и примерно до 2008 года — возраста 38 лет, когда я уже получил небольшой жизненный опыт.

Повествование ведется от третьего лица-Кирилла. По сути, это не я, а собирательный образ разных людей. Это задумано мной специально — я как бы со стороны анализирую и переживаю заново мое прошлое и добавляю в свой облик то, чего мне не хватало.

Имя главного героя Кирилла взято мной из далеких и дорогих моему сердцу воспоминаний детства: так еще до моего рождения меня хотела назвать моя мать, но в последний момент все же передумала и дала мне другое — мое настоящее имя — Артур.

Все события, имена и фамилии в повести являются вымышленными.

Глава 1.

Кирилл возвращался домой из армии. Поезд мчался из далекого Забайкалья в родной город на Волге.

Мрачные воспоминания давили и туманили мозг. Он все время твердил себе, что с прошлым покончено, что впереди его ждет новая счастливая жизнь, но мысли сами по себе возвращались назад — в недавнее казарменное прошлое….

…Тот кошмар, который он пережил на первом армейском году сложно описать. Тут была и уставная «учебка», где все солдаты обращались друг к другу только по званию, тут были и первые драки и издевательства старослужащих, тут были и первые письма из дома и зависть к тем, кто уже имея семью и детей или учась в ВУЗе, мог иметь определенные льготы от государства, вплоть до досрочного дембеля. Тут было все, что обычно бывает с людьми, которые вынужденно оказались в замкнутом и однополом коллективе — неважно армейском или нет. Но все проходит и первый год тоже прошел. Иерархическая солдатская лестница перенесла его из мира кровавой «духанки» в другой мир-мир относительно спокойного «дедовства». Но крутым и авторитетным «дедом» и «дембелем» Кирилл никогда не был. Его жизнь на втором армейском году мало отличалась от жизни на первом. Только два раза ему пришлось избить и унизить «молодого» солдата за отказ подчиняться, но он не считал себя извергом и негодяем, так как его служба ничем не отличалась от службы «молодого». Именно будучи «дедом» он вдруг понял, что в «дедовщине» есть и положительная сторона, так как в армии всё подчиняется принципу старшинства и от этого никуда не уйти. Более того, если нарушается принцип подчинения старшинству, армия становится уже не армией вовсе. Тот, кто забывает этот незыблемый постулат, страдает там постоянно: среди солдат — срочников — до самого «дембеля», среди офицеров, прапорщиков и сверхсрочников — тоже до увольнения из армии.

В целом он имел амплуа доброго «деда» в солдатском коллективе и в основном, никогда и никого не трогал. Последние месяцы он просто отбывал свою должность солдата-радиста, тупо выполняя свои нехитрые обязанности.

Постоянная атмосфера насилия между солдатами и офицерами до смерти надоели ему за долгие 2 года. Кирилл был человеком мало подходившим на роль солдата вообще, а на роль солдата Советской Армии — тем более. Но он жил по законам государства, которое считало, что солдатом должен быть каждый молодой человек. А раз есть такой закон, делать было нечего: надо служить, «как все». Теперь прошли его армейские годы и «дембель катил в глаза».

Время летело. С попутчиками Кирилл почти не общался, терпеливо вынося их рядом до самого дома. Наконец-то он доехал до родных краев. Выходя из поезда, он в последний раз оделся в солдатскую парадку, шапку и шинель, подхватил дорожную сумку. За окном стояла унылая ноябрьская непогода….и знакомый до боли еще с детства старый самарский вокзал!

Дома его ждали мать и сестра. Сердце матери изболелось за него, отсутствовавшего дома долгих 2 года. Кирилл сидел за столом, ел, пил, болтал о том о сем. Он верил и не верил, что наконец-то вернулся! Ходил по квартире, трогал дорогие и знакомые, но как будто позабытые вещи. Подойдя к новому черно-белому телевизору «Рекорд», он вспомнил, как год назад приехав из армии в отпуск на 10 суток, они с матерью ездили и покупали этот телевизор за 200 рублей (сумму огромную по тем временам!). Телевизор был достаточно тяжелый, но на такси денег уже не было и они везли его на санках по снегу, предварительно укутав одеялом. Теперь он улыбался, вспоминая о том случае.

Потом долго мылся в ванной постоянно опекаемый матерью.

— Ты наверное совсем отвык от пианино, — сказала мать, — Два года прошло. Садись, поиграй!

Параллельно с общеобразовательной школой Кирилл закончил и музыкальную. Хоть и забыв о музыке на время службы, он навсегда сохранил в себе навык садиться и сразу же вспоминать игру на фортепиано.

— Конечно, мама, — радостно ответил он, садясь за пианино и тут же придвигая к себе целую охапку старых нот еще времен его детства.

Он играл долго, как будто силясь что-то вспомнить. Он искренне радовался привычному образу жизни своих самых близких, которые всегда жили в мире музыки. Играл он пока только апологетов классики: Баха, Моцарта, Бетховена. Другие композиторы мало его интересовали.

Вечером он вдруг вспомнил, что ему надо позвонить всем своим старым знакомым: из школы и из училища. Он был просто ошарашен: почти никто не высказал никакого особого восторга от того, что он вернулся из армии. Все было так, как будто он никуда не уезжал из дома на 2 года: ничего не изменилось! Все жили своей жизнью, учились или работали, горевали или радовались. И никому не было дела до Кирилла. Только один парень — Андрей — бывший одноклассник — искренне обрадовался Кириллу и пообещал, что скоро они встретятся и отметят его возвращение «как следует».

И действительно, не прошло и 2 дней, как Андрей нагрянул в гости. С собой принес бутылку вина и коробку шоколадных конфет. Они закрылись в новой комнате Кирилла, той самой комнате, где когда-то жил его знаменитый дед-герой Гражданской войны и настоящий большевик, который искренне верил в идеалы марксизма-ленинизма. Но дед умер 10 лет назад в 1981 году — еще во времена социализма. Теперь наступали тяжелые и смутные времена, но Кирилл и его окружение пока еще не чувствовали этого.

В тот день Кирилл с Андреем засиделись допоздна, все выпивая и постоянно вспоминая прошлое, в основном школу. Кирилл даже завидовал Андрею. Еще бы! Тот был студентом уже 4 — го курса медицинского института. Зато в армии Андрей не был. Но это был слабый аргумент для Андрея-тот наоборот считал 2 года армии — бесполезно потерянным временем, а не школой мужества и отваги, как это преподносил Кирилл.

— Ты не прав, — с обидой возражал Кирилл — ,в армии есть очень много полезного и нужного! Там приучают дисциплине и порядку, там делают из мальчиков мужчин. Конечно, есть и отрицательные моменты — дедовщина, разборки и мордобой, но куда от этого деваться? Армия — она и есть армия. Это ведь не институт благородных девиц. Я не думаю, что в других странах служить легче, чем в нашей армии. Служить — всегда нелегко. И вообще быть солдатом может не каждый. Солдат — это тоже профессия. Но только не в нашей стране. У нас — призывная армия. Профессионалы в ней только офицеры и прапоры, которые сами туда идут по доброй воле. Солдаты — срочники (во времена СССР были еще в армии так называемые «сверчки»-сверхсрочнослужащие, но как правило они довольно быстро становились прапорщиками — служить рядовым или сержантом сверхсрочно в то время было крайне редким, не модным и не выгодным делом в отличии от 1990-х годов и позже) просто рабы, которые называются «воинами Страны Советов».

Но теперь армия позади и мне надо учиться. А учиться можно всегда, и после армии, было бы у человека желание! Я обязательно буду учиться в Вузе!

— И где ты собираешься учиться? — спросил Андрей.

— На истфаке в Самгу, — с гордостью ответил Кирилл.

— А почему именно там? — снова спросил Андрей.

— Потому что мне всегда нравилась история, и вообще я — гуманитарий!

Это была чистая правда: еще с детства у Кирилла были способности к гуманитарным наукам: истории, географии, русскому и иностранному языкам, литературе. Точные науки он не любил.

— Ну попробуй, — резюмировал Андрей, — только учти, что тебе еще надо будет сдать вступительные экзамены. А потом сдавать каждые полгода сессии. Это тебе, брат, не фунт изюма. Не знаю, как в СамГУ, но в мединститут конкурс был 4 человека на место, когда я поступал 3 года назад — сразу после школы. Тебе надо будет очень серьезно готовиться.

— Знаю, — ответил Кирилл, — я уже к этому готов. На подготовительные курсы в Самгу я пойду в январе, уже после Нового года.

— Это хорошо. Но ты узнай еще, какие есть льготы для поступающих, кто отслужил в армии. И потом, тебе нужен будет очень хороший репетитор. Подготовительных курсов мало — поверь мне! Я когда поступал тоже на них ходил! Они не дают права поступления без экзаменов. Они просто освежают в памяти то, что уже забылось со школы и все. Именно к экзаменам хорошо готовит только репетитор! Но это стоит денег….-закончил Андрей.

— Ладно извини, мне пора, время позднее, — засобирался Андрей. — Звони, заходи в гости.

— Спасибо, — ответил Кирилл, провожая друга до двери. — Тебе тоже всего хорошего.

Глава 2.

…Мать Кирилла имела такое же имя, как и у него — Кира. Так ее назвали родители и переводилось это имя так: «коммунизм и революция». Отец Киры и дед Кирилла всю жизнь занимал важные государственные должности: от второго председателя горкома партии до руководителя одного из важных промышленных предприятий. Мать же напротив, как и ее мать — бабушка Кирилла-, была обыкновенной служащей всю свою жизнь. Детство Киры началось еще в довоенные 30 годы 20 века в городе Воронеже. Она постоянно рассказывала сыну, как будучи еще маленькой она ходила в бомбоубежище: немецкие самолеты бомбили город. Только в 1942 году было принято решение эвакуировать всю их семью — отец работал на одном из оборонных предприятий и не мог себе и своей семье позволить, чтобы они просто бежали сломя голову, как это cделали многие обычные простые граждане СССР, которые поддались панике в то время. Они выехали в город Куйбышев, где отца ждала важная государственная работа, мать — работа секретарем в горкоме партии, а Киру — учеба в школе. Когда кончилась война, Кира с родителями прочно осела в Куйбышеве. Окончив школу она поступила в музучилище на специальность «преподаватель фортепиано». В училище она сразу поняла, что чтобы ей стать профессиональным музыкантом, надо окончить еще и консерваторию. Консерватории в Куйбышеве однако не было. Надо было ехать учиться в столичные города: либо в Москву, либо в Ленинград. Москва быстро отпала потому что там у Киры и ее семьи не было надежных родственников, как в Ленинграде, у которых можно было бы остановиться на 5 лет-срок учебы. По понятиям этой семьи учиться в другом городе и жить в общежитии так долго — это унизительно для дочери такого человека, как ее отец.

Молодая и очень симпатичная Кира очень нравилась мужчинам и у нее быстро возникали скоротечные романы, которые, однако ни к чему не приводили. Однако к третьему курсу на ее горизонте возник некий Игорь. Игорь был тоже музыкант, как и она, но учился он на дирижерском отделении. Поначалу вялый, через пару лет роман развился в прочную любовную связь, финалом которой, была женитьба. Будучи беременной, Кира уже не могла продолжать учебу в консерватории на дневном отделении. Перевестись на заочное было возможно, но для этого в те годы надо было работать строго по специальности, что тоже было невозможно для беременной молодой женщины. Пришлось возвращаться под крыло родителей в родной город на Волге, несмотря на то, что до вожделенного диплома оставалось всего 2 года. Игоря же такая перспектива особо не прельщала — в Куйбышеве он не видел для себя никакой перспективы в плане работы. Вскоре Кира родила девочку маленькую и прелестную. Обрадованный отец дал ей имя Яна — он очень хотел, чтобы у него был сын Ян. Но раз родилась девочка делать нечего — надо ей дать такое же имя вот и все.

Начало 60-х годов 20 века было сопряжено с великими событиями современности: первый человек полетел в космос, две великие державы мира-США и СССР — сменили лидеров. Этот период истории историки называют хрущевской оттепелью в жизни страны Cоветов. Однако у Киры и ее мужа Игоря начался полный разлад. Он работал на скромной должности музыканта в оркестре филармонии с маленьким окладом. И был очень не доволен своей судьбой. Жили они у родителей. Снимать квартиру или комнату для них было просто не реально, а отдельного жилья у них никогда не было. Девочка вырастала, но Кира не торопилась выходить на работу: во-первых, чтобы не обременять бабушку — свою мать, во — вторых, живя под родительским крылом можно было почти не заботиться о хлебе насущном. Мол на еду хватает и ладно! Покупать модную одежду и дорогие вещи должен был по ее понятиям либо муж, либо родители. Игорь видя впереди полную беспросветность и будучи человек слабовольным стал часто прикладываться к спиртному. И так тянулось бы наверное довольно долго, если бы отец Киры — Семен Иванович — однажды не положил этому конец. Он вызвал Игоря на откровенный мужской разговор:

— Игорь-, осторожно начал Семен Иванович, — я вижу, что у вас с моей дочерью нелады.

— А что случилось? — по привычке включил «дурачка» Игорь. — Не понимаю…

— Не понимаешь? А я понимаю! И очень хочу вам помочь, конкретно тебе! И прекрати делать вид, что ничего не происходит!

— И чем же? Н понимаю. Чем Вы можете мне помочь?

— Насколько я понял, у вас с Кирой разлад потому что вы живете с нами. Верно?

— Ммм….Не знаю…Наверное, — с досадой, что ему приходиться говорить правду ответил Игорь.

— Верно! А кто вам мешает жить отдельно? Квартиру вам купить мы не можем. Остается вариант — снимать жилье. Вам просто не хватает денег для этого. Верно? — снова подытожил практичный коммунист.

— Да. А как мы будем снимать? На те гроши, которые мне платят в оркестре?

— Вот я и хочу тебе помочь решить эту проблему. У меня есть хороший знакомый-зам председателя горкома комсомола. У них там есть непыльные вакансии мелодистов и вожаков. В принципе — это общественная работа с молодежью в школах, в училищах и в ВУЗах. Надо следить, чтобы они хорошо учились, не дрались, не выпивали в подворотнях и главное, свято верили в победу коммунизма на земле! Работа не пыльная. Если попадаются трудные подростки — всегда можно обратиться в милицию. Да и лезть на рожон не надо! И оклад там довольно приличный — около 200 рублей в месяц плюс премиальные. Это тебе не оркестр! Там дирижер получает рублей 120-130 не больше. А простой музыкант и того меньше. Сам подумай: где тебе еще найти такую работу?

— Спасибо, Семен Иванович. Это очень интересно. Но….я учился на музыканта — дирижера почти 6 лет в консерватории! Для меня это — целая эпоха в жизни!

— Сам смотри! Я вижу, что парень ты не плохой, но тебе не хватает практической смекалки. Здесь не Москва и не Питер. Здесь тебе не найти такую работу музыканта, чтобы хватало на достойную жизнь. И потом, чтобы что-то получить в жизни, надо уметь чем-то жертвовать! Профессия методиста в горкоме комсомола — не такая престижная может быть, как у музыканта в оркестре филармонии, зато лучше оплачиваемая.

— Хорошо. Я подумаю над Вашим предложением, — попрощался Игорь.

«Во дела! — думал Игорь после разговора, — и этот человек называет себя истинным большевиком-ленинцем! А выходит, главное для него — это деньги и «не пыльное место».

Но мне зачем этот горком комсомола? Получать 200 рублей в месяц я и так смогу. Но только в Питере. А не в этой вонючей дыре — Куйбышеве. Надо бежать отсюда и как можно скорее.»

Так решил про себя Игорь. Поначалу его немного мучила совесть из-за жены и ребенка, которых он собрался бросить, но слишком уж велик был соблазн вернуться в родной Питер на работу дирижера с приличной зарплатой. Взять с собой Киру и Яну он и не хотел. Зачем? Он еще молод и телом и душой. Он всегда найдет себе для утешения молодую студентку или аспирантку консерватории. Дело было за малым: под предлогом поступления в Ленинградскую консерваторию уехать в Питер навсегда. Развестись с женой он сможет и заочно письменным согласием высланным по почте, чтобы избежать истерик и скандалов.

Кира ослепленная рождением дочери ничего не замечала в муже. Он приходил и уходил мрачный, как всегда. Она обожала мужа любым. Он всегда для нее был самым лучшим. (Несколько позже она поняла свою ошибку, но было уже поздно: если в человеке есть гниль, он всегда будет жить с ней.) Поэтому она с энтузиазмом встретила пожелание мужа поступить в аспирантуру в Питер. Ей и в голову не приходило, что он больше не вернется обратно. Отец и мать Киры не вмешивались в решение Игоря. Семен Иванович кривил губы горькой усмешкой: он понял, что Игорь задумал сбежать. Ему было очень жаль дочь, но он решил ей ничего не говорить, так как решил, что им лучше расстаться. И потом, он никогда не мог понять, как человек может отказаться от такого предложения, которое он сделал Игорю? Многие в то время и мечтать не смели о такой работе: в райкоме или горкоме партии или комсомола. Семену Ивановичу и в голову не приходила мысль, что эра социализма может когда-нибудь закончиться и всевозможные мелодисты и вожаки станут в одночасье никому не нужны.

Вскоре Игорь отправил запрос в Ленинград с заявлением о поступлении в аспирантуру. Ему пришел ответ, что мол сейчас мест в аспирантуре пока нет. Обратитесь осенью. До осени было еще полгода. Игорь кусал губы от злости, так как его план трещал по швам. Но…как говорится не было бы счастья, да несчастье помогло. Внезапно пришла телеграмма о том, что мать Игоря в очень плохом положении находится в больнице в Питере и просит приехать единственного сына. Все забегали и засуетились. Кира волновалась не столько из-за матери Игоря, сколько из-за него самого.

— Может быть мне с тобой поехать? — с тревогой спрашивала она.

— Зачем? У нас есть дочь. Ее нельзя оставлять, — с тоже с тревогой и досадой отвечал он,а сам думал: «Нужна ты мне больно! Мне главное уехать! А там поминай, как звали!»

Игорь старался взять с собой все вещи, которые можно увезти, но не тут-то было.

— Зачем ты берешь с собой все костюмы? — спрашивала Кира, — тебе на неделю хватит и одного. И зачем ты берешь все рубашки? Двух-трех вполне достаточно.

— Ладно, ладно! — бормотал от волнения Игорь. Ему было досадно, что его жена — достаточно умная и прозорливая. Обмануть ее было трудно. Значит, придется пожертвовать некоторыми вещами! Ему стало страшно, что он на всю жизнь останется с нищей женой и ребенком на руках после смерти ее родителей в провинциальном городке на Волге, где ловить нечего для него — великого дирижера и музыканта!

— Что ты! Не волнуйся! — бормотал он, целуя жену, — Я только съезжу на родину, повидаю мать и сразу домой!

В глубине души ему было жаль ее — нелюбимую жену, которую он бросал на произвол судьбы. Но еще жальче ему было самого себя и свою жизнь. Его жизнь важнее, чем жизнь семьи — так он считал. Вскоре он наконец уехал и через полтора дня был уже в Питере.

Когда же он приехал в больницу, в вестибюле его встретила медсестра:

— Это Вы Игорь, сын Виктории Алексеевны?

— Да, — подтвердил он. — Это я.

— У нас плохие новости для Вас. Ваша мать умерла только что….

Так проблема решилась сама собой. Игорь похоронил мать и стал жить в той квартире в центре Питера, которую она завещала ему. Сначала Кира засыпала мужа письмами и постоянно звонила. Игорь терпел долго, а потом решил поменять номер телефона. Новый номер он и не думал сообщать в Куйбышев. Письма от жены он сначала читал полностью, потом пробегал поверхностно, а в конце концов прекратил читать совсем. Сам он написал только буквально 2-3 письма за долгие 2 месяца переписки.

Иногда совесть мучила его и он уже готов был вернуться к надоевшей жене, которую он все-таки любил. Но…слишком уж сильным был соблазн остаться в благоустроенной квартире в полном одиночестве с комфортом. Пока он не заводил новых связей. Сначала ему надо было решить проблему с женой.

Он подал заявление в аспирантуру снова и ему сказали прийти через пару месяцев — в середине лета. А пока из-за отсутствия денег Игорь устроился на работу в пионерский лагерь музыкальным воспитателем. Так он решил дождаться вожделенной аспирантуры. Осенью он также планировал устроиться в оркестр Ленинградской филармонии или в оперный театр.

Кира очень сильно любила мужа. Ее чуткое сердце чувствовало обман и нежелание мужа возвращаться домой. Сначала она хотела съездить в Питер сама, оставив дочь родителям. Но они ее отговорили.

— Кира — , говорила мать, — сама подумай, если твой муж так себя ведет, зачем он тебе? Как он относится к тебе и дочери? Здесь его все раздражало и в первую очередь мы — твои старые родители. Но отец ведь предлагал ему хорошую работу с хорошим окладом. Вы смогли бы снимать жилье, а с нами видеться только иногда. Но он не захотел этого. И просто сбежал! И не надо бегать за ним! Сбежал и скатертью ему дорога!

— Нет, мама, — еще не верила в такую подлость мужа Кира, — это не правда. Он не такой! Он вернется! Он любит меня!

— Любит? Ты так действительно думаешь? Если человек любит, он не бегает! И потом, что случилось с его домашним телефоном? Он всегда работал и вдруг перестал! Как-то странно это, согласись! И потом, нет от него ни писем, ни телеграмм. Более, чем странно для любящего мужа.

— Дочь, — продолжал уже отец, — Твой Игорь прохиндей и негодяй. Он не хочет терпеть никакие жизненные трудности. Я предложил ему отличную работу с хорошим окладом. О такой работе мечтают многие и не могут туда устроиться, потому что там берут только по «блату». А он? Он — дуралей! И этот дуралей отказался!

— Папа! Он хороший! У него просто временные трудности! Он вернется! Я верю!

— Поверь мне, ехать за мужем, который возможно сбежал от семьи, просто позор! — продолжал отец, — он мужчина и если у него есть советь, то он приедет сам. Если нет, то нам такой зять не нужен. Решить проблемы с похоронами и наследством — много времени не надо! Уже давно надо было вернуться! И он бы вернулся, если бы захотел!

Кира плакала от досады. Еще бы! Ее горячо любимый муж вдруг оказался негодяем и подлецом! Неужели это правда? До выяснения этого вопроса до конца она решила набраться терпения и подождать еще месяц. Если через месяц Игорь не вернется, то надо разводиться с ним! Другого решения быть не может. В конце концов, что ей хоронить себя? Она еще молодая и красивая! И еще выйдет замуж! Так она решила про себя.

Игорь не вернулся ни через месяц, ни через 2, ни через полгода.

….Незаметно пролетели первые 2 недели после возвращения Кирилла домой.. До нового года уже оставалось совсем чуть — чуть и Кирилл хотел просто отдохнуть дома. Устраиваться на работу он планировал только в январе — уже нового 91 года.

«Что изменит один месяц? Ничего! Зато я здорово отдохну!», — думал он.

Точка зрения матери была несколько иной.

— Да ты обалдел — отдыхать до Нового года! А как и на что ты жить собираешься? У меня деньги кончаются. Скоро есть будет нечего. Иди и устраивайся на завод! — резко высказала она ему.

Мать Кирилла всю жизнь проработала обыкновенной учительницей музыки в обычной музыкальной школе и всегда получала очень мало. Она была уже в таком возрасте, когда родители считают, что дети должны помогать им. Ее позиция была непреклонна: Кириллу надо было немедленно, не дожидаясь новогодних праздников, до которых оставалось чуть более месяца, идти и устраиваться на работу по той профессии, которую он получил еще до армии — токарь широкого профиля 3 разряда.

Армия растоптала в нем изнеженного и интеллигентного мальчика. Из армии Кирилл вернулся, еще конечно очень молодым, но уже настоящим мужчиной. Поэтому он молча стиснул зубы и пошел устраиваться на завод. Нужно было работать! Чтобы было на что жить!

Суровые законы выживания ему крепко вбили в казарме. Он закалился в кровавых драках на первом и втором армейских годах. Теперь он смело смотрел в глаза проходивших мимо него парней на улице. Он твердо знал, что если его заденут или оскорбят, он сумеет постоять за себя.

Физическая сила, возросшая в возмужавшем организме требовала выхода. Он решил срочно, немедленно заняться спортом, а именно, рукопашным боем. Но трудоустройство на завод — было пока главнее. В секцию рукопашного боя надо было записываться теперь только после Нового года.

Уже в конце ноября Кирилл быстро прошел отдел кадров крупного завода ЗИМ. И еще через неделю сдав медкомиссию, он уже вышел на работу в цех.

Глава 3.

Первая смена на заводе начиналась в 7 часов утра. Для того, чтобы вовремя успеть на работу, Кириллу теперь надо было снова рано вставать. Завод, слава богу, находился не так далеко от дома.

Первый раз идя на завод на работу в цех, Кирилл предъявил пропуск в окно на проходной какой-то женщине в специальной форме ВОХРа и быстро вошел в огромный инструментальный цех. Это было старое монументальное здание типично советского времени эпохи еще И.В. Сталина. Там работало одновременно несколько тысяч человек. Шум, который там стоял, был оглушителен для новенького человека. Но, что самое удивительное, через некоторое время к этому шуму человек привыкал. Привык и Кирилл, быстро переодевшись в гардеробной на цокольном этаже из своей домашней одежды в грубый синий рабочий халат и черные рабочие ботинки. Поднявшись наверх, Кирилл нашел своего нового мастера, который сидел за столом в небольшой комнатке — канзейке.

— Здравствуйте, — робко поздоровался Кирилл, — протягивая мастеру свои документы.

— Здравствуй! — ответил мастер, зыркнув на него, и взял документы, — Новенький?

Мастером оказался парень ненамного старше Кирилла-года на 2-3, но выглядел он гораздо увереннее, так как работал здесь вероятно уже давно. В канзейке сидели еще 2 какие-то молодые женщины — учетчицы, но они были заняты своими делами и на Кирилла никто даже не поглядел.

— Да — ответил Кирилл, — Меня зовут Кирилл.

— А меня Сергей, — просто ответил мастер.

Кирилл ждал, что мастер представится по имени отчеству. Здесь же был не тот случай: рабочие все равно молодого мастера будут называть только по имени. Да и сам мастер видимо еще никогда раньше и не слышал, чтобы к нему обращались по имени и отчеству. На лице Сергея застыла маска человека, который вынужден временно здесь работать и терпеть многое, чего ему не хочется, но надо.

— Ну, Кирилл, отслужил? Молодец! Все служат! Я тоже служил! Ты ведь токарь? А на каком станке раньше работал? До армии? — продолжал вопросы мастер.

— На 1К62 — , ответил Кирилл, называя марку станка.

— Пошли, — позвал мастер.

И они пошли в цех в самую гущу ревущих станков. Вскоре они подошли к какому-то пожилому рабочему, который здесь работал видимо еще со времен царя-гороха. Пожилой молча и сосредоточенно что-то делал на огромном старом токарном станке.

— Вот, Михалыч, принимай нового ученика., — сказал мастер, когда пожилой токарь оторвался от станка и на минуту взглянул на них.

— Это Кирилл, — представил мастер Кирилла, — А это Виктор Михалыч, твой наставник, — обращаясь к Кириллу, представил пожилого.

Пожилой токарь молча и внимательно поглядел на Кирилла.

— После армии? — наконец спросил он.

— Да, — так же коротко ответил Кирилл.

— Ну идем, поглядим на твой будущий станок, — позвал уже наставник. Мастер, выполнив свою миссию, быстро ушел по своим делам.

Они подошли к старому, еще наверное послевоенных лет, станку 1К62, который одиноко стоял выключенный и с потухшим освещением. На соседних станках вовсю кипела работа, стоял шум и гам, ходили люди туда-сюда, и на Кирилла и Михалыча никто не обращал никакого внимания. Видимо, такие новенькие молодые парни, как Кирилл, здесь были не редкостью.

— Вот тебе станок, — сказал пожилой, — Тебе надо получить режущий и мерительный инструмент. Потом я дам тебе техзадание. Как только ты его выполнишь, сдашь на проверку мне. Вот эта тумбочка для личных вещей и инструмента, чтобы не украли. Принеси из дома замок, чтобы закрыть ее. Ключи носи всегда с собой.

— А что, воруют? — невинно спросил Кирилл.

— Нет, но народ тут всякий, — с паузой, недобро глянул на него пожилой. — Все может быть. Будь осмотрителен, ты ведь пока тут новенький.

— Иди, получай инструмент. Получать будешь вот по этим маркам, — и пожилой достал из кармана связку каких-то металлических медальонов на кольце. На каждом медальоне была выбита цифра и буква. — Потом, в конце каждого месяца будешь отчитываться о том, сколько и где твои марки, — добавил он чуть погодя.

Кладовщица, пожилая женщина, которая тоже наверное здесь работала с давних времен, действительно потребовала марки от Кирилла, как только он подошел к окошку для получения инструмента.

— Здравствуйте, — поздоровался он. — Мне бы штангенциркуль и резцы.

Кладовщица смерила Кирилла долгим взглядом и произнесла:

— Ты, что, новенький?

— Да, — обреченно ответил он, уже смирившись с тем, что все окружающие обращались к нему на «ты». Здесь, на заводе, на «вы» видимо обращались только к начальнику цеха или к очень пожилым людям.

— Как твоя фамилия? — спросила она и записала фамилию Кирилла в журнал, — Давай свои марки, — произнесла кладовщица и пошла искать инструменты.

Получив инструменты он вернулся к станку и стал вспоминать то, чем он уже занимался 2 года назад — до армии. Его очень раздражало, что интервал между работами на одном — до армейском заводе и теперешнем — уже после армейским составлял так мало — 2 с небольшим года назад — накануне призыва он уволился с другого завода. В глубине души Кирилл никогда не хотел работать в грязном и вонючем цехе, среди малокультурных и мало воспитанных людей. Он надеялся, что работать на заводе или совсем не будет или же, если все-таки придется, то будет совсем мало. И никакие разговоры людей старшего поколения о том, что работа на заводе — это почетный и достойный труд, который очень хорошо оплачивается в СССР, на него не действовали.

«Что может быть хорошего на заводе? Нюхать эту вонь? Работать в грязи? Вставать каждый день ни свет ни заря? Общаться с этими придурками? — думал он. — Для меня это только временный этап в жизни и не более».

Если уж пришлось попасть на завод, то надо всеми правдами и неправдами стараться оттуда уйти. — так Кирилл внутренне решил для себя.

«Но куда уйти? — продолжал думать Кирилл, молча налаживая станок и готовя его к работе, — ведь, чтобы уйти, надо иметь какую-то другую профессию. Значит, надо получить образование. И почему я хочу идти на истфак? Ведь спустя несколько лет мне придется идти работать в школу — учителем истории. А что это вообще такое? А с другой стороны, куда я еще смогу поступить?»

Вдруг Кирилл заметил, что недалеко от его станка стояли небольшие токарные и фрезерные станки, на которых работали только женщины. Все женщины были совершенно разные и в основном уже в возрасте. Но среди них выделялась одна моложавая и симпатичная особа лет 35-38. Уже после обеденного перерыва Кирилл как бы случайно прошел мимо ее станка и на какую-то минуту остановился.

— А что это вы делаете? — спросил он. — Мне просто интересно.

Женщина взглянула на него и просто ответила:

— Это детали для швейного производства. А ты что, после школы к нам пришел?

— Нет. После армии, — расстроился Кирилл — такой фразы от совершенно незнакомого человека он не ждал, и тем более — от женщины.

— После армии? — искренне удивилась женщина. — Странно, по тебе не скажешь.

— Меня Кириллом зовут, — представился он, — А вас?

— А меня Светлана. Светлана Игоревна, — вдруг поправилась она разумно посчитав, что Кириллу пока рано еще к ней обращаться просто по имени.

Кирилл отошел, сделав вид, что ему некогда.

«Вот черт! — думал он, снова включая свой станок, — а ведь она права! Я худенький и щуплый мальчик. Выгляжу моложе. Но я не девушка, а парень и мне это только вредит! Надо есть побольше каши с маслом, чтобы хоть чуть-чуть потолстеть. Еще надо срочно идти и записываться в спортивную секцию, чтобы быть сильнее и выносливее. И выглядеть повзрослее. Другого выхода нет».

Так прошел его первый рабочий день.

Глава 4.

Вскоре, где-то через 2 недели после трудоустройства, у Кирилла состоялось новое знакомство с девушкой. В те времена, на заводах во всех цехах зарплату рабочие получали 2 раза в месяц — в середине текущего месяца — аванс, в начале следующего месяца — расчет за прошедший. Это было всегда стабильно, как все в то время. Выдавали зарплату в специальном помещении прямо в цехе около выхода, имеющем маленькое окошко, где сидела молодая девушка-кассир. Получив аванс, Кирилл прогуливался по цеху в приподнятом настроении — он получил часть своей первой зарплаты! Был уже конец рабочего дня, все потихоньку готовились к уходу домой. Он снова не торопясь проходил мимо окошка, где сидела кассирша, которой видимо делать уже было нечего. Но она не уходила, так как видимо еще не все получили свои деньги.

— Здравствуйте, — официально поздоровался он. Девушка была не старше его, он это понял сразу каким-то внутренним чутьем, но выглядела она несколько солиднее, чем он.

— Здравствуй, — ответила та, взглянув на него своими подведенными тушью смазливыми глазами, — тебя как зовут?

— Кирилл, — ответил он, уже привыкший к заводскому панибратству.

— А меня Марина, — быстро сама представилась девушка. — Ты недавно устроился?

— Да, недавно, месяца еще нет, — ответил он удивленный этим разговором. Особенно его поразило, что девушка стала знакомиться сама, не дожидаясь его вопросов.

— А кем ты устроился? — продолжала она свои вопросы.

— Токарем. Я учился на токаря 3 года до армии.

— Ты после армии? — изумилась Марина, слегка округлив свои глаза, — По тебе не скажешь.

— Да, после армии, — медленно, но уже без раздражения сказал Кирилл. — А ты кто? Кассир? — спросил уже он.

— Я — бухгалтер и по совместительству — кассир, — гордо ответила Марина. — А чем ты вечерами занимаешься? Хочешь телефон дам?

Кирилл раньше уже слышал и даже читал про женщин, которые сами вешаются на шею мужикам. Но он никогда до этого не встречался с этим. Он был просто поражен: девушка сама предлагала ему номер телефона, чтобы встретиться!

— Конечно, хочу, — ответил он, судорожно сглотнув слюну и покрывшись испариной от такого поворота событий. Он даже повертел головой по сторонам, словно боясь, что кто-то может помешать этому новому общению.

Марина быстро написала на клочке бумаги номер и протянула ему.

— Звони вечером после работы или в выходные, — добавила она улыбнувшись вдруг ему.

Тут к ней подошли какие-то рабочие получать деньги и Кирилл быстро отошел в сторону.

«Ну и дела! — думал он идя домой в тот день, — похоже я ей понравился! И сразу! — рукой он трогал ту самую бумажку в кармане.

Сидя вечером дома в своей комнате, он долго смотрел на клочок бумаги с телефоном и думал: когда же ему позвонить? Звонить сразу он не решился — это слишком наивно и нелепо, думал он, звонить спустя уже неделю — тоже глупо, так как неделя — 7 дней — этого достаточно долго, чтобы забыть нового потенциального ухажера — особенно для женщин. Самый оптимальный вариант — позвонить где-то через 3-4 дня, когда твой новый знакомый или знакомая еще помнит о встрече., но уже стал немного о ней забывать. (спустя много лет Кирилл этот же принцип применял уже на работе, работая в продажах и общаясь с потенциальным клиентом после встречи всегда звонил ему примерно через 3 — 4 дня, чтобы освежить в памяти клиента воспоминание о себе).

Спустя 3 дня, он мужественно набрал заветный номер вечером после работы.

— Алло? — раздался в трубке голос взрослой женщины — видимо матери Марины.

— Здравствуйте, — поздоровался Кирилл, — А можно Марину?

— Ее нет дома. А кто это? — холодно спросила женщина.

— Меня зовут Кирилл, — ответил он. — Вы меня не знаете.

— Марина будет дома позже, — так же холодно ответила женщина. — Она у подруги. Позвоните где-то через час-полтора.

— Хорошо, — ответил Кирилл и быстро положил трубку.

«Ну и мамаша, — снова подумал он, — Разговаривает так,как будто на меня обижена или еще на кого-то».

Обстоятельства знакомства с Мариной Кирилл почему-то решил обсудить со своей матерью, так как друзей у него не было пока.

— Я могу сказать одно, — ответила мать, выслушав рассказ Кирилла — или эта девушка — некрасивая и ей просто очень сложно с кем-то познакомиться или у нее проблемы с характером. Поэтому она одинока и очень активно ищет знакомств сама везде, где может.

— Да, наверное ты права, — грустно ответил Кирилл. Вздохнув, он решил, что встретиться с Мариной все равно можно, а дальше видно будет.

Вскоре он снова позвонил Марине.

— Алло, — раздался в трубке знакомый голос.

— Алло, Марина? Это Кирилл, помнишь меня? — спросил он.

— Да, конечно, — радостно ответила Марина. — Как твои дела?

— Нормально. Давай встретимся? — быстро предложил уже он, опасаясь, что и встречу будет предлагать она.

— Давай, А куда пойдем? — спросила Марина.

— Можно в кино сходить, а потом просто погулять.

— Хорошо, когда и где?

Они договорились о встрече через 2 дня — так как опять подошли выходные.

В Воскресенье вечером после сеанса в кино они шли прогуливаясь к ее дому. Разговор их был на общие темы. Проводив Марину, Кирилл пока не решился ее поцеловать, и быстро сев в подошедший автобус, уехал домой. Он был очень доволен собой. Он нравился Марине, а она ему. Теперь он был уже не одинок. Его самолюбие было польщено.

Так в жизнь Кирилла вошло что-то новое и очень важное. По крайне мере он так думал об этом на полном серьезе.

Глава 5.

Вскоре наступил Новый 1991 год. Встретил его Кирилл втроем с матерью и сестрой. С Мариной они увиделись только на следующий день-1 января. Встреча Нового года была банальной до нельзя: наряжание новогодней елки, распитие шампанского и поедание еды, приготовленной матерью, после этого просмотр телевизора. Все было привычным и знакомым еще с детства, праздник радовал душу, но в то же время в душе у Кирилла особой радости не было. Никакого магнитофона у Кирилла никогда не было, как у многих тогда. Был правда стереопроигрыватель и старые грампластинки, оставшиеся еще с детства, но его мало и редко кто слушал. Кирилл искренне радовался встрече этого праздника, так как считал, что Новый год — это семейный праздник и встречать его надо в семье, какая бы она ни была. Но исподволь наблюдая за своими домашними, он быстро сделал вывод, что наверное это его последняя встреча Нового года именно дома с матерью. Ему необходимы были друзья и новая — совершенно другая компания.

Встречи с Мариной давно потеряли целомудренность: провожая ее домой они долго целовались в подъезде вздрагивая от малейшего шума. Кирилл даже расстегивал куртку и кофточку Марины прямо в подъезде и с замиранием сердца тискал ее нежные и бархатные груди. Однако дальше этого дело не шло — частично потому что у обоих дома были родители, частично оттого, что они сами еще не были к этому готовы. Так сложилось, что у Кирилла не было женщины до армии. Теперь в преддверии первой женщины, он вел себя робко и неумело. Марина слегка подсмеивалась над ним, так как она поняла, что он еще девственник, но благоразумно молчала. В целом, Кириллу хотелось близости, но он совершенно не знал, как и что надо делать с женщиной. Так они и целовались и обнимались еще очень долго.

Новогодние каникулы — около недели. — пролетели быстро и

вскоре он снова вышел на работу. А после 10 января он стал ходить на подготовительные курсы в Самгу.

Курсы проходили довольно далеко от дома в будние дни 3 раза в неделю по вечерам. Учитывая, что Кирилл вставал очень рано — в половине седьмого каждое утро — он очень уставал и мужественно выдерживал лекции по будущим вступительным экзаменам в СамГУ. Однако усталость брала свое и он постоянно засыпал прямо за столом в аудитории.

Вскоре однако произошло то, чего так долго ждал Кирилл: он познакомился с новой красивой девушкой.

В ту пору она была еще очень молода — ей едва минуло 18 лет. С самого начала он был очарован и околдован ее красотой. Она была и вправду хороша: высокая и стройная фигура, прекрасные формы, длинные, черные как смоль волосы, большие карие глаза и чудесные спелые, словно просящие поцелуя губы. Первое время он исподволь наблюдал за ней, не смея вздохнуть. Она совершенно не обращала на него внимания, словно не знала, какое производит впечатление на окружающих ее парней.

На занятиях Кирилл просто сходил с ума, пожирая ее глазами. Он всегда садился так, чтобы всегда хорошо ее видеть. Проходя мимо нее, он старался хоть на мгновение ощутить аромат ее чудесных волос. Наконец эта дивная пытка прекратилась.

Она заметила его внимание. Еще бы! Немудрено. Внимание Кирилла заметили многие, но он опьяненный объектом своей новой страсти, не замечал ничего.

Конец ознакомительного фрагмента.