Зашел Иринарх, передал мне просьбу Катры прийти к ней. И, как маньяк, опять заговорил о радости жизни в настоящем, о бессмысленности жизни для будущего. Возражаешь ему, — он смотрит со скрытою улыбкою, как будто тайно
смеется в душе над непонятливостью людей.
Ну да, глубже и прекраснее. Она торжествует. А я злорадно
смеюсь в душе. С предательски-внимательным взглядом она подносит мне пьяный напиток, кажется, вся страсть и острая радость ее в том, что я хватаюсь за него. А мне его-то и нужно.
Неточные совпадения
Мы чуть слышно пели втроем песни, которые пели с Машею давно, еще мальчиками. Вспоминали,
смеялись, говорили теми домашними словами, которых посторонний не поймет. Было по-детски чисто
в душе и уютно.
Страшно усталый я лежал на кровати.
В душу въедался оскоминный привкус крови. Жизнь кругом шаталась, грубо-пьяная и наглая. Спадали покровы. Смерть стала простою и плоскою, отлетало от крови жуткое очарование. На муки человеческие кто-то пошлый смотрел и тупо
смеялся. Непоправимо поруганная жизнь человеческая, —
в самом дорогом поруганная, —
в таинстве ее страданий.
Я
смеялся про себя необычным образам и оборотам, непонятным разговорам, как будто записанным
в сумасшедшем доме. Не дурачит ли он всех нас пародией?.. И вдруг, медленно и уверенно,
в непривычных формах зашевелилось что-то чистое, глубокое, неожиданно-светлое. Оно ширилось и свободно развертывалось, божественно-блаженное от своего возникновения. Светлая задумчивость была
в душе и грусть, — сколько
в мире красоты, и как немногим она раскрывает себя…
Небо безмерное от сверкающего света. Солнце
смеется и колдует. Очарованно мелькают у кустов ярко-зеленые мотыльки. Сорока вспорхнет, прямо, как стрела, летит
в голую чащу леса и бессмысленно-весело стрекочет. Чужды липкие вопросы, которые ткал из себя сморщившийся, затемневший Хозяин. Где они? Тают, как испаренья этой земли, замершей от неведомого счастья. Отчего
в душе такая широкая, такая чистая радость?
Я сел к столику и спросил водки. Противны были люди кругом, противно ухал орган. Мужчины с развязными, землистыми лицами кричали и вяло размахивали руками; худые, некрасивые женщины
смеялись зеленовато-бледными губами. Как будто все надолго были сложены кучею
в сыром подвале и вот вылезли из него — помятые, слежавшиеся, заплесневелые… Какими кусками своих излохмаченных
душ могут они еще принять жизнь?
В душе темнота, наверху бессильною змейкою крутится сознание, и я с презрением
смеюсь над ним.
Пускай мутный сумрак
души, пускай ночные ужасы и денная тоска. Зато
в полумертвом сумраке — слепяще-яркие, испепеляющие
душу вспышки. Перенасыщенная мука, недозволенное счастье. Исчезает время и мир. И отлетают заслоняющие призраки.
Смейся над ними и весело бросайся
в темноту. Только там правда, неведомая и державная.
Свет горячо проникал к коже, пробираясь сквозь нее глубоко внутрь, и там, внутри, радостно
смеялся чему-то, чего я не понимал. Шаловливым порывом вылетал из тишины ветерок, ласково задевал меня теплым, воздушно-прозрачным своим телом, легко обвивался и уносился прочь. Яснело
в темной глубине
души. Слепой Хозяин вбирал
в себя щупальца и, ковыляя, уползал куда-то
в угол.
Елена очень хорошо понимала, что при той цели жизни, которую она в настоящее время избрала для себя, и при том идеале, к которому положила стремиться, ей не было никакой возможности опять сблизиться с князем, потому что, если б он даже не стал мешать ей действовать, то все-таки один его сомневающийся и несколько подсмеивающийся вид стал бы отравлять все ее планы и надежды, а вместе с тем Елена ясно видела, что она воспламенила к себе страстью два новые сердца: сердце m-r Николя, над чем она, разумеется,
смеялась в душе, и сердце m-r Жуквича, который день ото дня начинал ей показывать все более и более преданности и почти какого-то благоговения.
— Это правда. Отец еще ничего — очень глуп и собою урод, сестры тоже ужасные провинциалки и очень глупы и гадки, но мать — эта Архиповна, я не знаю, с чем ее сравнить! И как в то же время дерзка: даже мне наговорила колкостей; конечно, над всем этим я
смеюсь в душе, но во всяком случае знакома уже больше не буду с ними.
Кое-как я нес свои обязанности, горько
смеясь в душе над больными, которые имели наивность обращаться ко мне за помощью: они, как и я раньше, думают, что тот, кто прошел медицинский факультет, есть уже врач, они не знают, что врачей на свете так же мало, как и поэтов, что врач — ординарный человек при теперешнем состоянии науки — бессмыслица.
Неточные совпадения
Точно так же и Левин
в душе презирал и городской образ жизни своего приятеля и его службу, которую считал пустяками, и
смеялся над этим.
— Долли, постой, душенька. Я видела Стиву, когда он был влюблен
в тебя. Я помню это время, когда он приезжал ко мне и плакал, говоря о тебе, и какая поэзия и высота была ты для него, и я знаю, что чем больше он с тобой жил, тем выше ты для него становилась. Ведь мы
смеялись бывало над ним, что он к каждому слову прибавлял: «Долли удивительная женщина». Ты для него божество всегда была и осталась, а это увлечение не
души его…
Барин не выдержал и
рассмеялся, но тем не менее он тронут был глубоко
в душе своей.
Смеются вдвое
в ответ на это обступившие его приближенные чиновники;
смеются от
души те, которые, впрочем, несколько плохо услыхали произнесенные им слова, и, наконец, стоящий далеко у дверей у самого выхода какой-нибудь полицейский, отроду не смеявшийся во всю жизнь свою и только что показавший перед тем народу кулак, и тот по неизменным законам отражения выражает на лице своем какую-то улыбку, хотя эта улыбка более похожа на то, как бы кто-нибудь собирался чихнуть после крепкого табаку.
Аркадий Иванович встал,
засмеялся, поцеловал невесту, потрепал ее по щечке, подтвердил, что скоро приедет, и, заметив
в ее глазах хотя и детское любопытство, но вместе с тем и какой-то очень серьезный, немой вопрос, подумал, поцеловал ее
в другой раз и тут же искренно подосадовал
в душе, что подарок пойдет немедленно на сохранение под замок благоразумнейшей из матерей.