Он подошел к ней. Брови у ней сдвинулись немного; она с недоумением посмотрела на него минуту, потом узнала: брови раздвинулись и легли симметрично, глаза блеснули светом тихой, не стремительной, но
глубокой радости. Всякий брат был бы счастлив, если б ему так обрадовалась любимая сестра.
Аня. Мама!.. Мама, ты плачешь? Милая, добрая, хорошая моя мама, моя прекрасная, я люблю тебя… я благословляю тебя. Вишневый сад продан, его уже нет, это правда, правда, но не плачь, мама, у тебя осталась жизнь впереди, осталась твоя хорошая, чистая душа… Пойдем со мной, пойдем, милая, отсюда, пойдем!.. Мы насадим новый сад, роскошнее этого, ты увидишь его, поймешь, и радость, тихая,
глубокая радость опустится на твою душу, как солнце в вечерний час, и ты улыбнешься, мама! Пойдем, милая! Пойдем!..
По выражению лица г. К. я заметил с чувством
глубокой радости, что слова мои произвели на него надлежащее впечатление, из области поэтических вымыслов возвратив его в страну суровой, но прекрасной действительности. И, возвысив голос, я продолжал:
Мало-помалу испуг пропадал в лице Обломова, уступая место мирной задумчивости, он еще не поднимал глаз, но задумчивость его через минуту была уж полна тихой и
глубокой радости, и когда он медленно взглянул на Штольца, во взгляде его уж было умиление и слезы.
Неточные совпадения
И началась тут промеж глуповцев
радость и бодренье великое. Все чувствовали, что тяжесть спала с сердец и что отныне ничего другого не остается, как благоденствовать. С бригадиром во главе двинулись граждане навстречу пожару, в несколько часов сломали целую улицу домов и окопали пожарище со стороны города
глубокою канавой. На другой день пожар уничтожился сам собою вследствие недостатка питания.
Вот как бы я перевел тогдашние мысли и
радость мою, и многое из того, что я чувствовал. Прибавлю только, что здесь, в сейчас написанном, вышло легкомысленнее: на деле я был
глубже и стыдливее. Может, я и теперь про себя стыдливее, чем в словах и делах моих; дай-то Бог!
Это мне баба сказала, почти этими же словами, и такую
глубокую, такую тонкую и истинно религиозную мысль, такую мысль, в которой вся сущность христианства разом выразилась, то есть всё понятие о боге как о нашем родном отце и о
радости бога на человека, как отца на свое родное дитя, — главнейшая мысль Христова!
— Да, он наш искренний друг, и мы должны быть все вместе! — отвечала с
глубоким чувством Наташа. Бедненькая! Она так и засияла от
радости, когда увидела, что князь не забыл подойти ко мне. Как она любила меня!
А Павел, выбросив из груди слово, в которое он привык вкладывать
глубокий и важный смысл, почувствовал, что горло ему сжала спазма боевой
радости; охватило желание бросить людям свое сердце, зажженное огнем мечты о правде.