Я замечаю, как все больше начинаю привыкать к
страданиям больных, как в отношениях с ними руководствуюсь не непосредственным чувством, а головным сознанием, что держаться следует так-то. Это привыкание дает мне возможность жить и дышать, не быть постоянно под впечатлением мрачного и тяжелого; но такое привыкание врача в то же время возмущает и пугает меня, — особенно тогда, когда я вижу его обращенным на самого себя.
Когда я читал в газетах, что какой-нибудь врач взыскивает с пациента гонорар судом, мне становилось стыдно за свою профессию, в которой возможны такие люди; мне ясно рисовался образ этого врача, черствого и алчного, видящего в
страданиях больного лишь возможность получить с него столько-то рублей. Зачем он пошел во врачи? Шел бы в торговцы или подрядчики или открыл бы кассу ссуд.
Неточные совпадения
Больные, искалеченные, страдающие люди бесконечною вереницею потянулись перед глазами; легких
больных в клиники не принимают, — все это были
страдания тяжелые, серьезные.
Больной — рабочий бумагопрядильной фабрики — в последней стадии чахотки; его молодое, страшно исхудалое лицо слегка синюшно; он дышит быстро и поверхностно; в глазах, устремленных в потолок, сосредоточенное, ушедшее в себя
страдание.
И режущим глаза контрастом представляется это одинокое
страдание, служащее предметом равнодушных объяснений и упражнений; кто другой, а сам
больной чувствует этот контраст очень сильно.
— Таким образом, милостивые государи, — продолжал профессор, — смерть
больной, несомненно, была вызвана нашею операциею; не будь операции,
больная, хотя и не без
страданий, могла бы прожить еще десятки лет… К сожалению, наша наука не всесильна. Такие несчастные случайности предвидеть очень трудно, и к ним всегда нужно быть готовым. Для избежания подобной ошибки Шультце предлагает…
Да, не нужно ничего принимать к сердцу, нужно стоять выше
страданий, отчаяния, ненависти, смотреть на каждого
больного как на невменяемого, от которого ничего не оскорбительно. Выработается такое отношение, — и я хладнокровно пойду к тому машинисту, о котором я рассказывал в прошлой главе, и меня не остановит у порога мысль о незаслуженной ненависти, которая меня там ждет. И часто-часто приходится повторять себе: «Нужно выработать безразличие!» Но это так трудно…
Неожиданное ухудшение в состоянии поправляющегося
больного, неизлечимый
больной, требующий от тебя помощи, грозящая смерть
больного, всегдашняя возможность несчастного случая или ошибки, наконец, сама атмосфера
страдания и горя, окружающая тебя, — все это непрерывно держит душу в состоянии какой-то смутной, не успокаивающейся тревоги.
Я уж не так, как прежде, страдаю от ненависти и несправедливости
больных; меня не так уж режут по сердцу их
страдания и беспомощность.
«
Больной», с которым я имею дело как врач, — это нечто совершенно другое, чем просто
больной человек, — даже не близкий, а хоть сколько-нибудь знакомый; за этих я способен болеть душою, чувствовать вместе с ними их
страдания; по отношению же к первым способность эта все больше исчезает; и я могу понять одного моего приятеля-хирурга, гуманнейшего человека, который, когда
больной вопит под его ножом, с совершенно искренним изумлением спрашивает его...
Консилиум исследовал, хлопая глазами под градом, чорт знает, каких непонятных разъяснений Кирсанова, возвратился в прежний, далекий от комнаты больной, зал и положил: прекратить
страдания больной смертельным приемом морфия.
Кирсанов сказал, что он очень внимательно исследовал больную и совершенно согласен с Карлом Федорычем, что болезнь неизлечима; а агония в этой болезни — мучительна; да и вообще, каждый лишний час, проживаемый больною, лишний час страдания; поэтому он считает обязанностью консилиума составить определение, что, по человеколюбию, следует прекратить
страдания больной приемом морфия, от которого она уж не проснулась бы.
Неточные совпадения
Он у постели
больной жены в первый раз в жизни отдался тому чувству умиленного сострадания, которое в нем вызывали
страдания других людей и которого он прежде стыдился, как вредной слабости; и жалость к ней, и раскаяние в том, что он желал ее смерти, и, главное, самая радость прощения сделали то, что он вдруг почувствовал не только утоление своих
страданий, но и душевное спокойствие, которого он никогда прежде не испытывал.
Обольщение это было непродолжительно.
Больной заснул спокойно, но чрез полчаса кашель разбудил его. И вдруг исчезли все надежды и в окружающих его и в нем самом. Действительность
страдания, без сомнения, даже без воспоминаний о прежних надеждах, разрушила их в Левине и Кити и в самом
больном.
Я подошел ближе и спрятался за угол галереи. В эту минуту Грушницкий уронил свой стакан на песок и усиливался нагнуться, чтоб его поднять:
больная нога ему мешала. Бежняжка! как он ухитрялся, опираясь на костыль, и все напрасно. Выразительное лицо его в самом деле изображало
страдание.
О, кто б немых ее
страданий // В сей быстрый миг не прочитал! // Кто прежней Тани, бедной Тани // Теперь в княгине б не узнал! // В тоске безумных сожалений // К ее ногам упал Евгений; // Она вздрогнула и молчит // И на Онегина глядит // Без удивления, без гнева… // Его
больной, угасший взор, // Молящий вид, немой укор, // Ей внятно всё. Простая дева, // С мечтами, сердцем прежних дней, // Теперь опять воскресла в ней.
У него была
больная печень, и желчное
страдание виднелось во взгляде его маленьких глаз, которыми он внимательно окидывал подходивших.