Неточные совпадения
«Вот какие мы богачи!» «Идея» Раскольникова, мученически-упорное извлечение им квадратного корня — это все-таки дает хоть призрак жизни, дает силу не
чувствовать смертной боли разрывающейся на куски
души.
Жадно цепляясь за жизнь, человек все время
чувствует в глубине
души, что жить он не только не способен, а просто не достоин.
«Тополь знал, что умирает», «черемуха почуяла, что ей не жить». У Толстого это не поэтические образы, не вкладывание в неодушевленные предметы человеческих чувств, как делают баснописцы. Пусть не в тех формах, как человек, — но все же тополь и черемуха действительно знают что-то и
чувствуют. Эту тайную их жизнь Толстой живо ощущает
душою, и жизнь эта роднит дерево с человеком.
В изумлении поглядели бы на плачущего на Алешу Наташа Ростова или дядя Ерошка. Как чужды, непонятны были бы им его клятвы любить во веки веков землю и жизнь!
Душа целостно и радостно сливается с жизнью мира, — какие же тут возможны клятвы, для чего они? Не станет ребенок клясться перед собою в любви к матери. Но с исступлением Алеши будет клясться пасынок в любви к прекрасной мачехе, с ужасом
чувствуя, что нет у него в
душе этой любви.
Ему душно, мертвая тяжесть наваливается на его
душу, когда он
чувствует в людях отсутствие этого трепета жизни.
Я был в полном недоумении. Но теперь я понимаю. Это Наташа возмутилась в его
душе и сказала про самоотверженную девушку: «она — неимущий; в ней нет эгоизма, — и любовь ее пустоцветна». И теперь для меня совершенно несомненно: если бы в жизни Толстой увидел упадочника-индуса, отдающего себя на корм голодной тигрице, он
почувствовал бы в этом только величайшее поругание жизни, и ему стало бы душно, как в гробу под землей.
«Для меня одно и одно — это твоя любовь. Если она моя, то я
чувствую себя так высоко, так твердо, что ничто не может быть для меня унизительным. Я горда своим положением, потому что… горда тем… горда… — Она не договорила, чем она была горда. Слезы стыда и отчаяния
задушили ее голос».
Если мы поймем, если
душою почувствуем это жизнеощущение, то мы поймем также, почему Набатов способен «бодро и даже весело всегда смотреть в глаза смерти».
— Отчего слишком?.. Ну как вы думаете, как вы
чувствуете по
душе, по всей
душе, буду я жив?»
Наружи слышались где-то вдалеке плач и крики. Пьер долго не спал, и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте. Он
чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких-то новых и незыблемых основах, двигался в его
душе».
Французы отступают из сожженной Москвы и гонят с собою пленных. Новые ужасы развертываются перед Пьером. Отстающих пленных пристреливают. «Пьер
чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он
чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в,
душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Алексей Александрович думал тотчас стать в те холодные отношения, в которых он должен был быть с братом жены, против которой он начинал дело развода; но он не рассчитывал на то море добродушия, которое выливалось из берегов в
душе Степана Аркадьевича… И Алексей Александрович
почувствовал, что слова его не имели того действия, которое он ожидал, и что, какие бы ни были его объяснения, отношения его к шурину останутся те же».
Один из современных сынов Достоевского, поместившийся под знаком «вечности», пишет: «Над бездной всеобщего и окончательного небытия хотят позитивисты устроить жизнь, облегчить существование, ослабить страдания этого малого, короткого, узкого, призрачного в своей бессмысленности бытия. Веселые позитивисты, поющие хвалу жизни, должны понимать жизнь как «пир во время чумы»… Только опустошенные, плоские, лакейски-самодовольные
души не
чувствуют ужаса этой «чумы» и невозможности этого «пира».
«Пьер
чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в
душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни».
Ничего, что кругом женщины не видят, не слышат и не
чувствуют. Вьюга сечет их полуголые тела, перед глазами — только снег и камни. Но они ударяют тирсами в скалы — бесплодные камни разверзаются и начинают источать вино, мед и молоко. Весь мир преобразился для них в свете и неслыханной радости, жизнь задыхается от избытка сил, и не в силах вместить грудь мирового восторга, охватившего
душу.
«Пьер
чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он
чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в
душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни».
Но он
чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в
душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни».
В одних случаях — творчество «от противоположного», резкое и решительное провозглашение того, чего как раз не
чувствует собственная
душа.
Я знаю, я всею
душою почувствовал — есть бог.
Неточные совпадения
Городничий. Я бы дерзнул… У меня в доме есть прекрасная для вас комната, светлая, покойная… Но нет,
чувствую сам, это уж слишком большая честь… Не рассердитесь — ей-богу, от простоты
души предложил.
Стародум(с важным чистосердечием). Ты теперь в тех летах, в которых
душа наслаждаться хочет всем бытием своим, разум хочет знать, а сердце
чувствовать. Ты входишь теперь в свет, где первый шаг решит часто судьбу целой жизни, где всего чаще первая встреча бывает: умы, развращенные в своих понятиях, сердца, развращенные в своих чувствиях. О мой друг! Умей различить, умей остановиться с теми, которых дружба к тебе была б надежною порукою за твой разум и сердце.
Правдин. А кого он невзлюбит, тот дурной человек. (К Софье.) Я и сам имею честь знать вашего дядюшку. А, сверх того, от многих слышал об нем то, что вселило в
душу мою истинное к нему почтение. Что называют в нем угрюмостью, грубостью, то есть одно действие его прямодушия. Отроду язык его не говорил да, когда
душа его
чувствовала нет.
Стародум(целуя сам ее руки). Она в твоей
душе. Благодарю Бога, что в самой тебе нахожу твердое основание твоего счастия. Оно не будет зависеть ни от знатности, ни от богатства. Все это прийти к тебе может; однако для тебя есть счастье всего этого больше. Это то, чтоб
чувствовать себя достойною всех благ, которыми ты можешь наслаждаться…
Он
чувствовал, что за это в
душе его поднималась чувство злобы, разрушавшее его спокойствие и всю заслугу подвига.