Неточные совпадения
Люди по мере сил вкладывают в жизнь «
смысл добра», «забывают себя» для других, а художник говорит: «Это — умирание, это
смерть души!» Вареньке недостает «сдержанного огня жизни».
Инстинкт — это мы уже делаем выводы из Бергсона, — инстинкт немо вбуравливается всеми своими корнями в глубь жизни, целостно сливается с нею, охраняет нас, заставляет нас жить, не помнить о
смерти, бороться за жизнь и ее продолжение, но при этом молчит и невыявленным хранит в себе
смысл того, что делает.
Толстой с очевидною намеренностью совершенно изменяет
смысл вопроса. Тургенев говорит: «кто боится
смерти, пусть поднимет руку!»
Смерти боится все падающее, больное, лишенное силы жизни. Толстой же отвечает: «да, и я не хочу умирать». Умирать не хочет все живое, здоровое и сильное.
Загадка
смерти, несомненно, остро интересует Толстого. «Какой в жизни
смысл, если существует
смерть?» В процессе своих исканий почти все герои Толстого проходят через этот этапный пункт. Но никогда сам художник не застревает на этом пункте, как застряли Тургенев или Достоевский.
Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве
смерти,
смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих…
«Новой гордости научило меня мое «Я», — говорит Заратустра, — ей учу я людей: больше не прятать головы в песок небесных вещей, но свободно нести ее, земную голову, которая творит для земли
смысл!» Ницше понимал, что неисчерпаемо глубокая ценность жизни и религиозный ее
смысл не исчезают непременно вместе со «
смертью бога».
Чувство это теперь было еще сильнее, чем прежде; еще менее, чем прежде, он чувствовал себя способным понять
смысл смерти, и еще ужаснее представлялась ему ее неизбежность; но теперь, благодаря близости жены, чувство это не приводило его в отчаяние: он, несмотря на смерть, чувствовал необходимость жить и любить.
Неточные совпадения
— Эх, Анна Сергеевна, станемте говорить правду. Со мной кончено. Попал под колесо. И выходит, что нечего было думать о будущем. Старая шутка
смерть, а каждому внове. До сих пор не трушу… а там придет беспамятство, и фюить!(Он слабо махнул рукой.) Ну, что ж мне вам сказать… я любил вас! это и прежде не имело никакого
смысла, а теперь подавно. Любовь — форма, а моя собственная форма уже разлагается. Скажу я лучше, что какая вы славная! И теперь вот вы стоите, такая красивая…
«Оживлены убийством», — вспомнил он слова Митрофанова — человека «здравого
смысла», — слова, сказанные сыщиком по поводу радости, с которой Москва встретила
смерть министра Плеве. И снова задумался о Лидии.
Подходя к дому, Клим Самгин уже успел убедить себя, что опыт с Нехаевой кончен, пружина, действующая в ней, — болезнь. И нет
смысла слушать ее истерические речи, вызванные страхом
смерти.
— Любовь и
смерть, — слушал Клим через несколько минут, — в этих двух тайнах скрыт весь страшный
смысл нашего бытия, все же остальное — и кутузовщина — только неудачные, трусливые попытки обмануть самих себя пустяками.
— То есть вы, собственно, про озноб или про кровоизлияние? Между тем факт известен, что очень многие из тех, которые в силах думать о своей предстоящей
смерти, самовольной или нет, весьма часто наклонны заботиться о благообразии вида, в каком останется их труп. В этом
смысле и Крафт побоялся излишнего кровоизлияния.