Как мало «рока» в этом напряженно-грозном взоре! Ведь это же просто — добрый человек, ужасно добрый человек, с сердцем, «почти разрывающимся от сострадания». Вот почему он и делает такое свирепое лицо. Вот почему ему и нужен — не Гарибальди, а непременно Цезарь Борджиа. Бояться пролить кровь дикой козы, — о, на это очень способен и сам Ницше! А вот двинуть на
смерть тысячи людей, взяв на свою душу всю ответственность за это, а вот расстрелять человека…
Неточные совпадения
«Где это, — подумал Раскольников, — где это я читал, как один приговоренный к
смерти, за час до
смерти, говорит или думает, что если бы пришлось ему жить где-нибудь на высоте, на скале, и на такой узенькой площадке, чтобы только две ноги можно было поставить, а кругом будут пропасти, океан, вечный мрак, вечное уединение и вечная буря, — и оставаться так, стоя на аршине пространства, всю жизнь
тысячу лет, вечность, — то лучше так жить, чем сейчас умирать.
«Та странная мысль, что из числа тех
тысяч людей, живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было наверное двадцать
тысяч обреченных на раны и
смерть (может быть, те самые, которых он видел), — поразила Пьера.
Кавалеристы идут на сражение и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать
тысяч обречены на
смерть, а они удивляются на мою шляпу. Странно, — думал Пьер».
«И я почувствовал тогда, — рассказывает Ницше, — как хорошо, что Вотан влагает в грудь вождей жестокое сердце. Как могли бы они иначе вынести страшную ответственность, посылая
тысячи на
смерть, чтобы тем привести к господству свой народ, а вместе с ним и себя».
Читатель, без сомнения, догадывается, что это был лишь гнусный подлог, — дело искусных рук того же бродяги Петра Волынского, недостойная память которого заклеймена летописцами как составителя и другой подложной грамоты, причинившей мучительную
смерть тысячам также ни в чем неповинных людей; но не будем забегать вперед: читатель узнает все это в своем месте.
Неточные совпадения
— В том-то и дело, что премерзейшее дело! Говорят, что Чичиков и что подписано завещание уже после
смерти: нарядили какую-то бабу, наместо покойницы, и она уж подписала. Словом, дело соблазнительнейшее. Говорят,
тысячи просьб поступило с разных сторон. К Марье Еремеевне теперь подъезжают женихи; двое уж чиновных лиц из-за нее дерутся. Вот какого роду дело, Афанасий Васильевич!
Страшно глядела она широкою пастью, и
тысяча смертей глядело оттуда.
Кроме того, он положительно уведомил меня, что Марфа Петровна, за неделю до
смерти, успела оставить тебе, Дуня, по завещанию три
тысячи рублей, и деньги эти ты можешь теперь получить в самом скором времени.
«Где это, — подумал Раскольников, идя далее, — где это я читал, как один приговоренный к
смерти, за час до
смерти, говорит или думает, что если бы пришлось ему жить где-нибудь на высоте, на скале, и на такой узенькой площадке, чтобы только две ноги можно было поставить, — а кругом будут пропасти, океан, вечный мрак, вечное уединение и вечная буря, — и оставаться так, стоя на аршине пространства, всю жизнь,
тысячу лет, вечность, — то лучше так жить, чем сейчас умирать!
— Но с Авдотьей Романовной однажды повидаться весьма желаю. Серьезно прошу. Ну, до свидания… ах да! Ведь вот что забыл! Передайте, Родион Романович, вашей сестрице, что в завещании Марфы Петровны она упомянута в трех
тысячах. Это положительно верно. Марфа Петровна распорядилась за неделю до
смерти, и при мне дело было. Недели через две-три Авдотья Романовна может и деньги получить.