Толстой объясняет: «главная причина этого было то слово сын, которого она не могла выговорить. Когда она думала о сыне и его будущих отношениях к бросившей его отца матери, ей так становилось страшно, что она старалась только успокоить себя лживыми рассуждениями и словами, с тем, чтобы все оставалось по-старому, и чтобы можно было забыть про страшный вопрос, что
будет с сыном».
Неточные совпадения
Се — человеки могучие, слава
сынов земнородных.
Были могучи они,
с могучими в битвы вступали.
«Неужели они не простят меня, не поймут, как все это не могло
быть иначе? — думала Анна,
с внутренним ужасом глядя на
сына. — Пришло время, я поняла, что я не могу больше себя обманывать, что я живая, что я не виновата, что бог меня сделал такою, что мне нужно любить и жить… Я не могу раскаиваться в том, что я дышу, что я люблю»…
Она чувствовала, что то положение в свете, — которым она пользовалась, — что это положение дорого ей, что она не
будет в силах променять его на позорное положение женщины, бросившей мужа и
сына и соединившейся
с любовником, что, сколько бы она ни старалась, не
будет сильнее самой себя.
Вот что, оказывается, главным образом удерживает Анну от разрыва
с мужем! «Положение в свете», а не
сын!..
С другой стороны, и для Вронского разрыв этот оказывается вовсе не таким уже желанным. «Он
был взят врасплох и в первую минуту, когда она объявила о своем положении (беременности), сердце ее подсказало ему требование оставить мужа. Он сказал это, но теперь, обдумывая, он видел ясно, что лучше
было бы обойтись без этого, и вместе
с тем, говоря это себе, боялся, не дурно ли это».
«Получив письмо мужа, она знала уже в глубине души, что все останется по-старому, что она не в силах
будет пренебречь своим положением, бросить
сына и соединиться
с любовником. Но свидание это все-таки
было для нее чрезвычайно важно. Она надеялась, что это свидание изменит их положение и спасет ее. Если он при этом известии решительно, страстно, без минуты колебания скажет ей: брось все и беги со мной, она бросит
сына и уйдет
с ним».
Ей казалось натурально и просто видеть
сына, когда она
будет в одном
с ним городе».
Старая графиня Ростова, при вести о смерти
сына Пети, сходит
с ума. «В бессильной борьбе
с действительностью, мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда
был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности, в мире безумия».
И после встречи
с Пьером князь Андрей остается таким же мертвецом, каким
был до встречи. Проходит два года. Раннею весною он едет по опекунским делам в рязанские имения своего
сына. Все вокруг зеленеет, и трава, и деревья. На краю дороги высится огромный дуб. «Старым, сердитым и презрительным уродом стоял он между улыбающимися березами».
От этой связи
был сын Мишенька, которого определили в почтальоны и который при жизни отца жил хорошо, но потом сбился
с пути и часто уже к нам, взрослым братьям, обращался за помощью.
Аполлон мог на минуту обмануться, слыша мужественные призывы Ницше к верности земле и к светлой радости жизни. Но достаточно
было ему взглянуть на это искаженное мукою лицо, на эти экстатические глаза, полные радости, «которую знает только самый страдающий», чтобы сказать: «Нет, этот — не из моих
сынов, не из моих учеников и сопричастников». И
с суровым равнодушием Аполлон отвернулся от него.
Когда она думала о сыне и его будущих отношениях к бросившей его отца матери, ей так становилось страшно за то, что она сделала, что она не рассуждала, а, как женщина, старалась только успокоить себя лживыми рассуждениями и словами, с тем чтобы всё оставалось по старому и чтобы можно было забыть про страшный вопрос, что
будет с сыном.
Неточные совпадения
Добчинский.То
есть оно так только говорится, а он рожден мною так совершенно, как бы и в браке, и все это, как следует, я завершил потом законными-с узами супружества-с. Так я, изволите видеть, хочу, чтоб он теперь уже
был совсем, то
есть, законным моим сыном-с и назывался бы так, как я: Добчинский-с.
К дьячку
с семинаристами // Пристали: «
Пой „Веселую“!» // Запели молодцы. // (Ту песню — не народную — // Впервые
спел сын Трифона, // Григорий, вахлакам, // И
с «Положенья» царского, //
С народа крепи снявшего, // Она по пьяным праздникам // Как плясовая пелася // Попами и дворовыми, — // Вахлак ее не
пел, // А, слушая, притопывал, // Присвистывал; «Веселою» // Не в шутку называл.)
— Филипп на Благовещенье // Ушел, а на Казанскую // Я
сына родила. // Как писаный
был Демушка! // Краса взята у солнышка, // У снегу белизна, // У маку губы алые, // Бровь черная у соболя, // У соболя сибирского, // У сокола глаза! // Весь гнев
с души красавец мой // Согнал улыбкой ангельской, // Как солнышко весеннее // Сгоняет снег
с полей… // Не стала я тревожиться, // Что ни велят — работаю, // Как ни бранят — молчу.
Как только
пить надумали, // Влас сыну-малолеточку // Вскричал: «Беги за Трифоном!» //
С дьячком приходским Трифоном, // Гулякой, кумом старосты, // Пришли его
сыны, // Семинаристы: Саввушка // И Гриша, парни добрые, // Крестьянам письма к сродникам // Писали; «Положение», // Как вышло, толковали им, // Косили, жали, сеяли // И
пили водку в праздники //
С крестьянством наравне.
С ним случай
был: картиночек // Он
сыну накупил, // Развешал их по стеночкам // И сам не меньше мальчика // Любил на них глядеть.