Неточные совпадения
Варенька — образец самоотвержения. Она никогда
не думает о себе, спешит всюду, где нужна помощь, ухаживает за
больными, — всегда ровная, спокойно-веселая. Кити, брошенная Вронским, знакомится с нею за границей. «На Вареньке Кити поняла, что стоило только забыть себя и
любить других, и будешь спокойна, счастлива и прекрасна. И такою хотела быть Кити. Поняв теперь ясно, что было самое важное, Кити тотчас же всею душою отдалась этой новой, открывшейся ей жизни».
« — Подумай, у меня выбор из двух: или быть беременною, то есть
больною, или быть другом, товарищем своего мужа, все равно мужа… Ты пойми, я
не жена; он
любит меня до тех пор, пока
любит. И что же, чем же я поддержу его любовь? Вот этим?
В 1871 году Толстой писал жене из самарских степей, где он лечился кумысом: «
Больнее мне всего за себя то, что я от нездоровья своего чувствую себя одной десятой того, что есть… На все смотрю, как мертвый, — то самое, за что я
не любил многих людей. А теперь сам только вижу, что есть, понимаю, соображаю, но
не вижу насквозь с любовью, как прежде».
Нутро другого —
больное, темное, упадочное; жизнь томит его, как плен, на всякий удар жизненного грома он в смятении вздрагивает своими издерганными нервами; он
не в состоянии понять, что можно
любить в этой жизни, где все только страхи и скорби.
Неточные совпадения
— Ты сказал, чтобы всё было, как было. Я понимаю, что это значит. Но послушай: мы ровесники, может быть, ты больше числом знал женщин, чем я. — Улыбка и жесты Серпуховского говорили, что Вронский
не должен бояться, что он нежно и осторожно дотронется до
больного места. — Но я женат, и поверь, что, узнав одну свою жену (как кто-то писал), которую ты
любишь, ты лучше узнаешь всех женщин, чем если бы ты знал их тысячи.
— Я
люблю, — продолжал Раскольников, но с таким видом, как будто вовсе
не об уличном пении говорил, — я
люблю, как поют под шарманку в холодный, темный и сырой осенний вечер, непременно в сырой, когда у всех прохожих бледно-зеленые и
больные лица; или, еще лучше, когда снег мокрый падает, совсем прямо, без ветру, знаете? а сквозь него фонари с газом блистают…
— Он Лидочку больше всех нас
любил, — продолжала она очень серьезно и
не улыбаясь, уже совершенно как говорят большие, — потому
любил, что она маленькая, и оттого еще, что
больная, и ей всегда гостинцу носил, а нас он читать учил, а меня грамматике и закону божию, — прибавила она с достоинством, — а мамочка ничего
не говорила, а только мы знали, что она это
любит, и папочка знал, а мамочка меня хочет по-французски учить, потому что мне уже пора получить образование.
— Павля все знает, даже больше, чем папа. Бывает, если папа уехал в Москву, Павля с мамой поют тихонькие песни и плачут обе две, и Павля целует мамины руки. Мама очень много плачет, когда выпьет мадеры,
больная потому что и злая тоже. Она говорит: «Бог сделал меня злой». И ей
не нравится, что папа знаком с другими дамами и с твоей мамой; она
не любит никаких дам, только Павлю, которая ведь
не дама, а солдатова жена.
— По закону мы обязаны известить полицию, так как все может быть, а
больная оставила имущество. Но мы, извините, справились, установили, что вы законный супруг, то будто бы все в порядке. Однако для твердости вам следовало бы подарить помощнику пристава рублей пятьдесят… Чтобы
не беспокоили, они это
любят. И притом — напуганы, — время ненадежное…