Но чем раздраженнее отстаивает Достоевский свое право
на веру, чем исступленнее анафемствует и смеется над безбожниками, тем настойчивее припоминается замечание, однажды им же самим оброненное...
Неточные совпадения
«Тогда я еще надеялся
на воскресение, — говорит писатель, от лица которого ведется рассказ в «Униженных и оскорбленных». — Хотя бы в сумасшедший дом поступить, что ли, — решил я наконец, — чтобы повернулся как-нибудь мозг в голове и расположился по-новому, а потом опять вылечиться. Была же жажда жизни и
вера в нее!»
Подпольный человек пишет: «Наслаждение было тут именно от слишком яркого сознания своего унижения; оттого, что уж нет тебе выхода, что уж никогда не сделаешься другим человеком; что если бы даже и оставалось еще время и
вера, чтобы переделаться во что-нибудь другое, то, наверно, сам не захотел бы переделываться, а захотел бы, так и тут бы ничего не сделал, потому что,
на самом деле, и переделываться-то, может быть, не во что».
Он сейчас же начинает раздражаться, с негодованием говорит о «мерзавцах» и «олухах», нападавших
на него за его
веру в бога.
Малым своим разумом Достоевский знает, в чем эта живая жизнь. Все в том же личном бессмертии. В комментариях к своему письму самоубийцы-материалиста он пишет: «
Вера в бессмертие души человеческой есть единственный источник живой жизни
на земле, — жизни, здоровья, здоровых идей и здоровых выводов и заключений».
Что это? Утешительная уверенность в незыблемости законов сохранения материи или энергии? Я умру, а закон сохранения энергии будет существовать вечно. Я умру, но не уничтожусь, а превращусь… в навоз,
на навозе же пышно распустится базаровский «лопух». Какое же это утешение? Как с такою «
верою» возможно «бодро и даже весело смотреть в глаза смерти»?
Они едут в имение старика Болконского, переезжают
на пароме реку. Пьер восторженно говорит о необходимости любви,
веры, о вечной жизни.
И поспешно переходит разговором
на другое. И во всех разговорах его светится
вера в таинственное благообразие жизни, в конечную целесообразность даже ее скорбей.
И задернулась завеса, скрылись за нею мрачные силы жизни, оборвался
на первом звуке невидимый трагический хор. И не трепет в душе, не ужас, а только гордость за человека и
вера в необоримую силу его духа.
Роде тонко указывает
на тесную связь, в которой эта
вера находится с экстатическим характером религий, подобных религий фракийцев.
Ницше твердит и не устает повторять: «
Вера в тело фундаментальнее
веры в душу», «
на первом месте нужно ставить вопрос о здоровье тела, а не о здоровье души», «исходная точка: тело и физиология».
— Нет, не все равно. Нигилист — это человек, который не склоняется ни перед какими авторитетами, который не принимает ни одного принципа
на веру, каким бы уважением ни был окружен этот принцип.
Цель этой разнообразной и упорной работы сводилась к тому, чтоб воспитать русского обывателя европейцем и чтоб молодежь могла противостоять морально разрушительному влиянию людей, которые, грубо приняв
на веру спорное учение Маркса, толкали студенчество в среду рабочих с проповедью анархизма.
Она пристально смотрела
на Веру; та лежала с закрытыми глазами. Татьяна Марковна, опершись щекой на руку, не спускала с нее глаз и изредка, удерживая вздохи, тихо облегчала ими грудь.
Неточные совпадения
Стародум. И не дивлюся: он должен привести в трепет добродетельную душу. Я еще той
веры, что человек не может быть и развращен столько, чтоб мог спокойно смотреть
на то, что видим.
В речи, сказанной по этому поводу, он довольно подробно развил перед обывателями вопрос о подспорьях вообще и о горчице, как о подспорье, в особенности; но оттого ли, что в словах его было более личной
веры в правоту защищаемого дела, нежели действительной убедительности, или оттого, что он, по обычаю своему, не говорил, а кричал, — как бы то ни было, результат его убеждений был таков, что глуповцы испугались и опять всем обществом пали
на колени.
«Ты бо изначала создал еси мужеский пол и женский, — читал священник вслед за переменой колец, — и от Тебе сочетавается мужу жена, в помощь и в восприятие рода человеча. Сам убо, Господи Боже наш, пославый истину
на наследие Твое и обетование Твое,
на рабы Твоя отцы наша, в коемждо роде и роде, избранныя Твоя: призри
на раба Твоего Константина и
на рабу Твою Екатерину и утверди обручение их в
вере, и единомыслии, и истине, и любви»….
Он не видел ничего невозможного и несообразного в представлении о том, что смерть, существующая для неверующих, для него не существует, и что так как он обладает полнейшею
верой, судьей меры которой он сам, то и греха уже нет в его душе, и он испытывает здесь
на земле уже полное спасение.
Мадам Шталь говорила с Кити как с милым ребенком,
на которого любуешься, как
на воспоминание своей молодости, и только один раз упомянула о том, что во всех людских горестях утешение дает лишь любовь и
вера и что для сострадания к нам Христа нет ничтожных горестей, и тотчас же перевела разговор
на другое.