Этот целебный обман Аполлона спасал для
жизни грека гомеровского. Позднейшего, дионисического грека спасала трагедия. В ней взаимодействие дионисовой «истины» и аполлоновой «иллюзии» достигло наибольшей глубины и гармоничности.
Неточные совпадения
Грек ранней стадии эллинской истории,
грек гомеровский, воспринимал
жизнь по-аполлоновски: он смотрел на блестящий мир явлений, на то, что индусы называют обманчивым покрывалом Маии, и принимал его за подлинную
жизнь.
Грек гомеровский, не отступавший стойким своим духом ни перед какими ужасами
жизни, уж, конечно, сумел бы снести на своих плечах и счастье...
Произошло огромное, величественное, ярко-радостное событие в
жизни Эллады. Несметный флот Ксеркса был разбит
греками при Саламине, на следующий год и сухопутные полчища его были уничтожены под Платеями. Черные грозовые тучи, зловеще поднявшиеся с востока, рассеялись без следа. Впервые со времен Дария Эллада вздохнула вольно и радостно.
Как же далеко ушел прочь от Аполлона теперешний трагический
грек с его нездоровым исканием скорби во что бы то ни стало! Радостью и счастьем должен был служить человек Аполлону. Теперь же самую чистую, беспримесную радость он умудрялся претворить в скорбь, умудрялся увидеть в ней только напоминание о тленности и преходимости всего человеческого. Не верь
жизни! Не возносись! Помни о черных силах, неотступно стоящих над человеком!
Неточные совпадения
Но лишь коснется речь самой
жизни, являются на сцену лица, события, заговорят в истории, в поэме или романе,
греки, римляне, германцы, русские — но живые лица, — у Райского ухо невольно открывается: он весь тут и видит этих людей, эту
жизнь.
— Хорошо, да все это не настоящая
жизнь, — сказал Райский, — так жить теперь нельзя. Многое умерло из того, что было, и многое родилось, чего не ведали твои
греки и римляне. Нужны образцы современной
жизни, очеловечивания себя и всего около себя. Это задача каждого из нас…
У ябедника Антония был брат Фортунат. Образ
жизни он вел загадочный, часто куда-то отлучался и пропадал надолго с гарнолужского горизонта. Водился он с цыганами,
греками и вообще сомнительными людьми «по лошадиной части». Порой к гарнолужскому табуну нивесть откуда присоединялись дорогие статные лошади, которые также таинственно исчезали. Многие качали при этом головами, но… пан Фортунат был человек обходительный и любезный со всеми…
У этого
грека был приятный голос, звучавший необыкновенно искренно и почтительно, именно в таком тоне, не возбуждающем никаких сомнений, как умеют лгать женщинам опытные женолюбцы и сладострастники, имевшие в своей
жизни множество легких, веселых минутных связей. К тому же воля Елены совершенно угасла, растаяла от ужасных приступов морской болезни.
Припоминая стародавние русские поговорки, вроде «неровён час», «береженого Бог бережет», «плохо не клади» и проч., и видя, что дачная
жизнь, первоначально сосредоточенная около станции железной дороги, начинает подходить к нам все ближе и ближе (один
грек приведет за собой десять
греков, один еврей сотню евреев), я неприметно стал впадать в задумчивость.