Эта мысль дерзко была высказана Ницше в то еще время, когда все почтительно преклонялись перед разумом, как перед верховным разрешителем важнейших вопросов жизни. В настоящее
время мысль Ницше начинает находить себе широкое признание. Бергсон, например, целиком повторяет ее в своей «Творческой эволюции».
Неточные совпадения
Два только есть логически разумных выхода — либо убить себя, либо последовать примеру пирующих во
время чумы: отдаться мгновенным наслаждениям, затуманить
мысль о неотвратимом будущем и самозабвенно упиваться
Как видим, даже злоба — и та, вопреки Толстому-проповеднику, способна преисполнить человека достоинством, высокою
мыслью и чувством. К сожалению, подъем жизни, вызываемый борьбою, опасностью и «злобою», Толстой рисует преимуществен, но лишь в традиционной области войны. Он редко и неуверенно касается другой области, где в настоящее
время как раз с огромною, упорно-длительною силою проявляется неиссякающая жизнь, рождаемая борьбою, злобою и опасностью.
Но у него во
время объяснения с Анной мелькает
мысль: «Лучше не связывать себя».
Однажды Конфуция спросили: «Как надо служить духам, и что такое смерть?» Мудрец ответил: «Когда не умеют служить людям, то где же уметь служить духам. Когда еще не знают, что такое жизнь, то где же знать, что такое смерть». Удивительная
мысль эта близка и родна душе Толстого. Разрешения загадки смерти он все
время ищет в разрешении загадки жизни.
Князь Андрей засыпает и все
время думает о жизни и смерти, и больше о смерти: «он чувствовал себя ближе к ней». И опять созидается безжизненный «мир чистой
мысли».
Любить жизнь — любить бога… А как раз в это
время, — может быть, в эту же ночь, — за несколько сот верст от Пьера лежит в Ярославле князь Андрей, брезгливыми к жизни глазами смотрит на невесту, сына, сестру и, толкуя слова бога о птицах небесных, думает: «Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все
мысли, которые кажутся так важны, — что они не нужны».
Мир этот он
мыслил во множественности, в формах
времени и пространств, — в том, что Шопенгауэр называет principium individuationis.
Наши
мысли о жизни, наши нахождения тайно и незаметно для нас определяются чем-то, лежащим вне нашего сознания. Сознательное «я» думает, ищет, обретает дорогу, победительно вступает на нее — и не подозревает, что его все
время толкал именно в этом направлении его неучитываемый «Сам», великий разум его тела. Человек смотрит на мир, думает, что можно верить своим глазам…
Он вышел. Соня смотрела на него как на помешанного; но она и сама была как безумная и чувствовала это. Голова у ней кружилась. «Господи! как он знает, кто убил Лизавету? Что значили эти слова? Страшно это!» Но в то же
время мысль не приходила ей в голову. Никак! Никак!.. «О, он должен быть ужасно несчастен!.. Он бросил мать и сестру. Зачем? Что было? И что у него в намерениях? Что это он ей говорил? Он ей поцеловал ногу и говорил… говорил (да, он ясно это сказал), что без нее уже жить не может… О господи!»
Странно, что никогда в другое
время мысль его не была так гибка и изобретательна, как теперь, когда он каждый день выдумывал тысячи разнообразных поводов к тому, чтобы серьезно опасаться за свою свободу и честь.
Глафира Фирсовна. Можно ль с него требовать? Мало ль у него делов-то без тебя! У него все это
время мысли были заняты другим. Сирота у него была на попечении, красавица, получше тебя гораздо; а вот теперь он отдал ее замуж, мысли-то у него и освободились, и об тебе вспомнил, и до тебя очередь дошла.
Неточные совпадения
Издатель позволяет себе думать, что изложенные в этом документе
мысли не только свидетельствуют, что в то отдаленное
время уже встречались люди, обладавшие правильным взглядом на вещи, но могут даже и теперь служить руководством при осуществлении подобного рода предприятий.
Таковы, например, рассуждения: «об административном всех градоначальников единомыслии», «о благовидной градоначальников наружности», «о спасительности усмирений (с картинками)», «
мысли при взыскании недоимок», «превратное течение
времени» и, наконец, довольно объемистая диссертация «о строгости».
Лишь в позднейшие
времена (почти на наших глазах)
мысль о сочетании идеи прямолинейности с идеей всеобщего осчастливления была возведена в довольно сложную и не изъятую идеологических ухищрений административную теорию, но нивеляторы старого закала, подобные Угрюм-Бурчееву, действовали в простоте души единственно по инстинктивному отвращению от кривой линии и всяких зигзагов и извилин.
Но он не сделал ни того, ни другого, а продолжал жить,
мыслить и чувствовать и даже в это самое
время женился и испытал много радостей и был счастлив, когда не думал о значении своей жизни.
Со
времени своего объяснения с Анной в саду Вреде
мысли Вронского много изменились.