Неточные совпадения
Не понять, что
великая сила жизни делает живое
существо неспособным внутренно чуять смерть.
Страшный вопрос этот все время шевелится в душе Достоевского.
Великий Инквизитор смотрит на людей, как на «недоделанные, пробные
существа, созданные в насмешку». Герой «Подполья» пишет: «Неужели же я для того только и устроен, чтобы дойти до заключения, что все мое устройство одно надувание?.. Тут подмен, подтасовка, шулерство, тут просто бурда, — неизвестно что и неизвестно кто. Но у вас все-таки болит, и чем больше вам неизвестно, тем больше болит».
Как вихри пыли, поднятые пролетевшим ветром, живые
существа вращаются вокруг самих себя, отставая от
великого потока жизни».
И здесь нельзя возмущаться, нельзя никого обвинять в жестокости. Здесь можно только молча преклонить голову перед праведностью высшего суда. Если человек не следует таинственно-радостному зову, звучащему в душе, если он робко проходит мимо величайших радостей, уготовленных ему жизнью, то кто же виноват, что он гибнет в мраке и муках? Человек легкомысленно пошел против собственного своего
существа, — и
великий закон, светлый в самой своей жестокости, говорит...
И, должно быть,
великая жажда еще больших мук охватывала эти «недоделанные
существа», и они жадно рвались к «родимому хаосу», чтобы в сладостном опьянении распасться и целиком раствориться в нем.
Но в том-то и
существо дионисических бунтовщиков-богоборцев, что они с фатальною необходимостью оказываются всегда «бунтовщиками слабосильными, собственного бунта своего не выдерживающими», как говорит о них
Великий Инквизитор у Достоевского.
В этом случае и
великая любовь и
великие жертвы радостны и легки для человека, составляют само
существо живой жизни.
«Все
существа до сих пор стремились создавать нечто выше себя: и вы хотите быть отливом этого
великого прилива и предпочитаете возвратиться к зверю, чем преодолеть человека?»
«Когда здоровая природа человека действует, как целое, когда он чувствует себя в мире, как в одном
великом, прекрасном, достойном и ценном целом, когда гармоническое чувство благоденствия наполняет его чистым, свободным восхищением, — тогда мировое Целое, если бы оно могло ощущать само себя, возликовало бы, как достигшее своей цели, и изумилось бы вершине собственного становления и
существа».
И знало же другое великое сердце другого
великого существа, бывшего тут же, матери его, что не для одного лишь великого страшного подвига своего сошел он тогда, а что доступно сердцу его и простодушное немудрое веселие каких-нибудь темных, темных и нехитрых существ, ласково позвавших его на убогий брак их.
С тем же безумием любви, каким была проникнута его ненависть, Николай рванулся к отцу, увлекая за собой Ниночку. И все трое, сбившиеся в один живой плачущий комок, обнажившие свои сердца, потрясенные, они на миг стали одним
великим существом с единым сердцем и единой душой.
Неточные совпадения
Дома он через минуту уже решил дело по
существу. Два одинаково
великих подвига предстояли ему: разрушить город и устранить реку. Средства для исполнения первого подвига были обдуманы уже заранее; средства для исполнения второго представлялись ему неясно и сбивчиво. Но так как не было той силы в природе, которая могла бы убедить прохвоста в неведении чего бы то ни было, то в этом случае невежество являлось не только равносильным знанию, но даже в известном смысле было прочнее его.
Мне нравилось ужасно представлять себе
существо, именно бесталанное и серединное, стоящее перед миром и говорящее ему с улыбкой: вы Галилеи и Коперники, Карлы
Великие и Наполеоны, вы Пушкины и Шекспиры, вы фельдмаршалы и гофмаршалы, а вот я — бездарность и незаконность, и все-таки выше вас, потому что вы сами этому подчинились.
Борьба рас, борьба национальных достоинств, борьба
великих империй за могущество и владычество по
существу сверхнациональна.
Видишь: предположи, что нашелся хотя один из всех этих желающих одних только материальных и грязных благ — хоть один только такой, как мой старик инквизитор, который сам ел коренья в пустыне и бесновался, побеждая плоть свою, чтобы сделать себя свободным и совершенным, но однако же, всю жизнь свою любивший человечество и вдруг прозревший и увидавший, что невелико нравственное блаженство достигнуть совершенства воли с тем, чтобы в то же время убедиться, что миллионы остальных
существ Божиих остались устроенными лишь в насмешку, что никогда не в силах они будут справиться со своею свободой, что из жалких бунтовщиков никогда не выйдет великанов для завершения башни, что не для таких гусей
великий идеалист мечтал о своей гармонии.
Всем
существом своим Алеша стремился в монастырь к своему «
великому» умирающему, но потребность видеть брата Дмитрия пересилила все: в уме Алеши с каждым часом нарастало убеждение о неминуемой ужасной катастрофе, готовой совершиться.