Неточные совпадения
Перечитайте Гомера, откиньте всех
богов, которых он выводит Вы увидите, что, помимо них, божественная
стихия священной жизни насквозь проникает гомеровы поэмы, — так проникает, что выделить ее из поэм совершенно невозможно. Ко всему, что вокруг, человек охвачен глубоко религиозным благоговением, — тем просто уважением, которое так восхищает Толстого. Все для человека полно торжественной значительности. —
И в гомеровых поэмах мы живо ощущаем ту еще бесформенно-священную
стихию, из которой как бы на наших глазах формируются
боги.
Она-то именно и была тою основною
стихией, из которой рождались эллинские
боги, — «блаженные», «легко живущие».
Опять, как в юношескую пору, перед Ницше встали оба великих
бога — Дионис и забытый было Аполлон. И теперь их уже нельзя было примирить и соединить в «братском союзе», как сделал Ницше в «Рождении трагедии». Там он этого достиг тем, что превратил Аполлона в какую-то ширму, в цветное стеклышко, умеряющее нестерпимый для смертного глаза блеск дионисовой
стихии.
Неточные совпадения
— Что ж? примем ее как новую
стихию жизни… Да нет, этого не бывает, не может быть у нас! Это не твоя грусть; это общий недуг человечества. На тебя брызнула одна капля… Все это страшно, когда человек отрывается от жизни… когда нет опоры. А у нас… Дай
Бог, чтоб эта грусть твоя была то, что я думаю, а не признак какой-нибудь болезни… то хуже. Вот горе, перед которым я упаду без защиты, без силы… А то, ужели туман, грусть, какие-то сомнения, вопросы могут лишить нас нашего блага, нашей…
Всякий раз, когда вступаешь в лес, который тянется на несколько сот километров, невольно испытываешь чувство, похожее на робость. Такой первобытный лес — своего рода
стихия, и немудрено, что даже туземцы, эти привычные лесные бродяги, прежде чем переступить границу, отделяющую их от людей и света, молятся
богу и просят у него защиты от злых духов, населяющих лесные пустыни.
Никогда «природа», «жизнь», инстинкт, коллективная
стихия не были для меня
Богом.
Православие было принижением человеческой
стихии, подчинением ее Божеству, столь характерным для Востока исчезновением человека и
Боге.
Человек ввергся в
стихию звериного хаоса и мучительной историей, трудовым развитием, длительным процессом творчества должен выйти из этого зверино-хаотического состояния, очеловечиться, стать во весь свой рост, освободиться из плена для нового и окончательного избрания себе бытия в
Боге или небытия вне
Бога.